(Nathalie Descrieres) - Сравню ли с летним днем твои черты?..(СИ)

похожими на насыщенный кофе глазами, а ее супруг смотрел на нее с самым искренним восхищением, которое не исчезнет ни через год, ни через пять лет, ни через двадцать. — Одна только Лили сумела бы уговорить меня на это безрассудство, по меньшей мере, через два месяца.

Элизабет поднялась с дивана, на котором сидела последние четверть часа, и легкой поступью подошла к Дарси, опустившись на пушистый персидский ковер у ножек кресла, обитого вельветом в шоколадно-красную клетку. Молодая женщина положила подбородок на мягкий подлокотник и обхватила тонкими прохладными пальцами ладонь Дарси, который взирал на супругу с тенью досады и неловкостью.

— Лиз, дорогая… — он не закончил. Элизабет прижалась бархатистой щекой к его шершавой суховатой руке, пахнущей пергаментом и бергамотом, и прикрыла глаза. Солнечный свет играл на загнутых черных ресницах, очерчивал тонкий профиль и линию изящных скул. Нежная молочная кожа с персиковым румянцем, заливающим щеки, казалась полупрозрачной и словно чуть мерцала. Дарси знал каждую черточку родного лица, помнил особенно непослушный завиток у левого уха и бархатную родинку на точеной шее. — Элиза… — он с трепетной аккуратностью касался шелковистых волос, чуть выбившихся из незамысловатой прически, худеньких плеч, мягкой ласковой руки. Ее имя вызывало бурю ни с чем не сравнимых чувств, обжигающих, едва ли не болезненных и вынуждающих забыть обо всем.

Элизабет подняла на него глаза, полные невыразимой светлой печали. Ее пальцы продолжали покоиться на его ладони, и невозможность ее изящной красоты с каждой секундой все больше пленила сердце Дарси. Он действительно безумно любил свою жену.

— Знаешь, я иногда думаю о прошлом… Да и просто. Мне бесконечно больно вспоминать о наших размолвках, моем упрямстве и глупости… Мне порой кажется, что я не заслуживаю…

— Лиз! — воскликнул Дарси, оборвав растерянную супругу на полуслове, и с мягкой настойчивостью вынудил ее встать с пола и поднялся сам, сжимая ее прохладные и шелковистые, словно отполированный мрамор, руки. — Послушай, ты даже не осознаешь, сколько ты сделала для меня! Ты самое прекрасное, что только есть в моей жизни, ты, вы… — Дарси понял, что забылся, обращаясь к Элизабет на «ты». Если она еще могла разговаривать с ним так, то сам Фицуильям позволял себе подобную вольность только за дверьми супружеской спальни. — Сердце мое!.. — Дарси жадно и невесомо провел ладонью по ясному лицу, и Элизабет инстинктивно прижалась к его раскрытой руке, подавшись вперед. Молодая женщина не смела поднять глаз, ощущая в груди болезненную остроту всепоглощающего чувства. Дарси был для нее всем в этой жизни.

Элизабет уткнулась в плечо супруга, прикрывая глаза и обхватывая тонкими руками его широкую спину. Дарси вдохнул чудесный запах темно-ореховых волос, поглаживая спину молодой женщины. Как много они говорили друг другу за эти годы! Они, бесспорно, одни из самых счастливых людей на свете, потому что каждый есть у другого. Они имеют двух самых прекрасных детей, безраздельно обожаемых и долгожданных. Но все же…

Солнце продолжало заливать лимонным светом кабинет хозяина Пемберли, игривый летний ветер раздувал шторы и наполнял комнату свежим запахом диких трав и водяных лилий, росших в тенистом пруду, Лили и Уильям продолжали радостно забавляться с пушистыми друзьями. А мистер и миссис Дарси продолжали недвижно стоять, сжимая друг друга в трепетных объятиях и ощущая всем существом всю бесконечную сладость и нежную тоску тихого момента.

С тех пор минуло тринадцать лет. Теперь Лили уже семнадцать, но она все так же обожает возиться с кроликами и кошками, тоскует по брату, готова часами секретничать с матерью и буквально боготворит отца. Теперь она еще и жена, но мысль эта кажется мистеру Дарси слишком чужой. Отныне все питомцы переехали в Уилтшир (супруг Лили, влюбленный в нее без памяти, был готов на любые безумства ради улыбки молодой жены), в Пемберли остались только три кошки и старый пес Мэйсон, любимец Элизабет. В памяти Дарси возник дорогой образ дочери: светлая, хрупкая, напоминающая собой первый подснежник, расцветший среди ажурного льда. У Лили удивительная улыбка, ясная, чуть неловкая, но полная очаровательной искренности, и смех для мистера Дарси подобен целительному бальзаму. У Лили мягкие белокурые волосы, вьющиеся, как

--">