Эви Данмор - Как повергнуть герцога

место гувернантки или компаньонки в усадьбе.

Это был её последний аргумент, если упоминание о бароне Эшби, хозяине усадьбы на холме и владельце их прихода, не убедит Гилберта, то тогда ничто не сможет. Гилберт чуть ли не боготворил землю, по которой ступал местный аристократ.

И действительно, он замер. Она почти слышала, как его мозг начинает работать, скрежетать, как старый кухонный точильный камень: старый, потому что у Гилберта никогда не хватало денег на содержание коттеджа. Что было естественным развитием событий, ведь его маленькая зарплата звонаря оставалась прежней, а семья неуклонно росла.

— Ну, — сказал Гилберт, — можно заработать неплохие деньги. Хозяин хорошо платит.

— В самом деле. Но я понимаю. Даже целое состояние не оправдание для непристойного поведения.

— Что правда, то правда, но нельзя назвать такое поведение поистине непристойным, учитывая, что оно послужит более высокой цели.

— О! — воскликнула она. — Теперь, когда вы указали на все недостатки моего плана, я не могу не согласиться. Что, если мой мозг этого не выдержит…

— Не преувеличивай, — сказал Гилберт. — Твоя голова, вероятно, уже привыкла к книгам. Однако мы не можем обойтись без твоей помощи по дому даже неделю. Мне придётся нанять помощницу вместо тебя. — Он бросил на неё тревожащий хитрый взгляд. — Как ты прекрасно знаешь, мои финансы этого не позволяют.

Как некстати Гилберт упомянул о финансах. Без сомнения, он хотел, чтобы она компенсировала ему любые расходы, связанные с её отъездом, поскольку она стоила ему ровным счётом… ничего. К сожалению, небольшой стипендии едва хватит на пропитание и одежду.

Она наклонилась вперёд.

— Сколько бы вы заплатили горничной, кузен?

Глаза Гилберта расширились от удивления, но он быстро пришёл в себя.

Кузен скрестил на груди руки.

— Два фунта.

Она выгнула бровь.

— Два фунта?

Выражение его лица стало упрямым.

— Да. Бет, э-э-э, опять в положении. Я найму дополнительную прислугу.

Не наймёт.

— Тогда я буду посылать вам по два фунта каждый месяц, — проговорила Аннабель, не выдав в голосе своего раздражения.

Гилберт нахмурился.

— И как ты их заработаешь?

— Очень просто. — Она понятия не имела. — Там будет много учеников, нуждающихся в репетиторе.

— Понятно.

Гилберт продолжал сомневаться, как и Аннабель, потому что даже служанки в усадьбе не зарабатывали двух фунтов в месяц, а если у Аннабель получится наскрести лишних два шиллинга, это будет настоящим чудом.

Она встала и протянула ему ладонь.

— Даю слово.

Гилберт посмотрел на её руку, как на диковинное существо.

— Скажи мне, — проговорил он, — откуда мне знать, что оксфордская жизнь не придётся тебе по вкусу, и ты, в конце концов, там не останешься?

Вопрос поставил её в тупик. Странно. Она поэтому и выпрашивала разрешение уехать, чтобы сохранить за собой место в его доме, ведь женщине нужно где-то жить. Но у Аннабель язык не поворачивался дать ему обещание вернуться.

— Но куда же мне ещё идти? — спросила она.

Гилберт поджал губы и рассеянно похлопал себя по животу, не торопясь отвечать.

— Если ты задержишь выплату двух фунтов, — наконец, сказал он, — я попрошу тебя вернуться.

Она медленно переваривала его слова. Для того чтобы попросить её вернуться, сначала нужно её отпустить. Он её отпускал.

— Поняла, — выдавила Аннабель.

Она едва ощутила его мягкие пальцы на своей мозолистой ладони. Аннабель опёрлась о стол, единственный прочный предмет во внезапно затуманившейся комнате.

— И, естественно, тебе понадобится компаньонка, — послышался его голос.

Она не смогла сдержать хриплый смешок, который чуть не испугал её саму.

— Но мне уже двадцать пять.

— Хм, — сказал Гилберт. — Полагаю, с таким образованием ты в любом случае станешь совершенно непригодной для брака.

— Как удачно, что у меня нет желания выходить замуж.

— Да-да, — согласился Гилберт. Она знала, что он не одобряет желание остаться старой девой, считает его противоестественным. Но любые опасения за её добродетель были в лучшем случае лишь частью общепринятых правил, и он, вероятно, об этом подозревал. Или, как и все в Чорливуде, сомневался в её чистоте.

Он нахмурился, будто по команде.

— Есть ещё одна вещь, которую мы должны прояснить, Аннабель.

Между ними повисли недосказанные слова, они парили, как стервятники, готовые в --">