Джулия Лэндон - Замуж за принца

и Францией.

Из газет судья узнал, что наследный принц, будучи в Алусии поборником всяческого прогресса, стал инициатором предложенного торгового соглашения. Принц Себастьян видел залог дальнейшего процветания Алусии в том, что в обмен на хлопок и железную руду она будет получать промышленные товары. Но дочери уверяли судью, что не это являлось главным предметом торговых переговоров. Самое главное заключалось в том, что принц прибыл для заключения брачного союза.

— Об этом только и разговоров, — настаивала Холлис за ужином у отца.

— Милая моя, откуда же всем известно о намерениях принца? — поинтересовался судья, поглаживая сидящего у него на коленях кота Приса. Изначально, когда семья решила, что это кошечка, ее назвали Принцессой. Но когда их управдом Бен обнаружил, что Принцесса в действительности самец, кот, Элиза сказала, что уже поздно менять имя. Поэтому имя сократили до Прис. — Он что, оповестил всех письмом? Поместил объявление в «Таймс»?

— Так уверяет Каро, — возразила Холлис, как будто и дураку должно было быть понятно, откуда она черпает информацию. — А она знает все и обо всех, папочка.

— Ах, вот как! Ну, если так утверждает Каро, то, вне всякого сомнения, это истинная правда.

— Ты должен признать, что она редко ошибается, — парировала Холлис, сдерживая раздражение.

Каро, или леди Каролина Хок, закадычная подруга его дочерей, так часто бывала в доме Триклбэнков, что судье казалось, что у него не две, а три дочери.

Каролина была единственной сестрой лорда Беккетта Хока, который являлся к тому же и ее опекуном. Когда-то в Лондоне вспыхнула эпидемия холеры, и матушку Каро, как и матушку его дочерей, унесла болезнь. Амелия, его супруга, и леди Хок были добрыми приятельницами. Когда Амелия заболела, они отослали детей в летнее имение Хоков. Леди Хок осталась, чтобы ухаживать за своей подругой, и в итоге обеих женщин сразила болезнь.

Лорд Хок был предприимчивым молодым лордом и политиком, известным своими прогрессивными идеями в палате лордов. По словам Холлис, он был довольно красив, известен и его всюду охотно принимали. Это можно было сказать и о его сестре. Каролина тоже была хорошенькой, поэтому, как подозревал судья, ее благосклонно встречали многочисленные друзья брата.

Но Каролина, казалось, действительно знала всех и вся в Лондоне и постоянно навещала Триклбэнков, чтобы поделиться сплетнями, которые она собрала в Мэйфэр^[1]. Девицей она была усердной — будучи приглашенной в один салон, Каролина успевала заглянуть в три. Судья предполагал, что брату ее едва ли стоило беспокоиться о том, чтобы наполнять провиантом буфеты, поскольку эти двое почти каждый день обедали в каком-нибудь доме в компании еще двадцати трех гостей, а ужинали в другом, в компании еще пятнадцати. Оставалось только диву даваться, что Каролина не превратилась в аппетитную пышечку.

А, быть может, она такою и была. Правду сказать, для судьи она сейчас была просто очередной тенью.

— А еще Каро была в Виндзорском дворце и обедала с королевой, — с чувством собственного превосходства добавила Холлис.

— Ты хочешь сказать, что Каро находилась в одном зале с ее величеством, но между ней и королевой сидело еще сто гостей, — предположил судья. Он отлично знал, как проходят эти изысканные приемы.

— Какая разница! Она там была, папочка, и встретила гостей из Алусии, так что теперь много чего о них знает. Я собираюсь выяснить, кому принц намерен предложить руку и сердце, и первой сообщить об этом в своей газете. Ты только представь! Обо мне заговорит весь Лондон!

Именно это больше всего и не нравилось судье Триклбэнку в истории с газетой. Он не хотел, чтобы о его дочери судачил весь Лондон.

Но сегодня был не совсем подходящий день для нотаций, поскольку его дочери без устали носились по всему дому и были страшно заняты. К подобной суете судья не привык. Сегодня должен был состояться королевский бал-маскарад, поэтому повсюду слышался шорох нижних юбок и шелка, а ноздри щекотал запах духов, когда дочери проходили мимо. Они с нетерпением ожидали, когда за ними прибудет четырехместный экипаж лорда Хока. Судье дали понять, что маски с посыльным уже прибыли в Хок-хаус, а Элиза с придыханием добавила: «От самой миссис Кьюбисон».

Судья не знал, кто такая миссис Кьюбисон.

И, честно говоря, он понятия не имел, каким образом Каро удалось заполучить приглашения на бал --">