Наталия Орбенина - Тень Эсмеральды

это и не мудрено. Такой красавец, прелесть!

Таисия зажмурилась и вздохнула с улыбкой. В последнее время она вольно и невольно старалась вспоминать только хорошие, приятные стороны жизни с мужем. Она беспрестанно звала Зину, и они вместе предавались воспоминаниям. Зина чутко уловила, что от неё требуется, и выуживала из своей памяти только то, что было бы приятно слышать невестке. Забвению предались злые насмешки брата, его грубость, лень и ужасная боязнь отца. Обе женщины погружались в мир иллюзий, которые залечивали их душевные раны.

Зина, поселившись с Таисией и её детьми, первое время просто не выходила из детских комнат, хлопоча и заботясь о племянниках. Тем самым она заставляла себя отвлечься от горя и бесконечных дум о потерях. Обе молодые женщины постоянно всюду бывали вместе. Хоть они и были в трауре, они иногда наносили позволительные визиты и принимали знакомых. Окружающие только дивились, как горе соединило обеих, они совершенно сроднились, точно сестры!

Зина и Таисия и впрямь уподобились сестрам. Поначалу Таисия говорила о Зине – сестра моего мужа. А потом просто – сестра. Однажды, когда стояла осенняя петербургская слякоть и мороз окутал город, Таисия, разливая чай в столовой, спросила Зину:

– А что, Зинуля, ваша финская дача, продана или заложена? Я толком не помню, Полина Карповна говорила мне, но давно это было.

– Заложена-перезаложена. Мы ведь, как с папашей беда приключилась, как ты знаешь, уже не могли туда ездить. Но вроде там никто не жил все это время.

– Думается мне, что в Крым мы с тобой и детьми более не поедем. За границу – дети еще малы, хлопот не оберешься. Стало быть, надо обратно дачу откупить. Попрошу папеньку, он для меня ничего не пожалеет.

Сказано-сделано. В скором времени после разговора старый Гнедин явился навестить овдовевшую дочь и осиротевших внуков. Теперь он, единственный мужчина-родственник, опекавший несчастное семейство. Смерть зятя потрясла его. Нет, нельзя сказать, что действительный статский советник Гнедин души не чаял в покойном зяте. Он тащил его наверх, с места на место, с должности на должность ради дочери, ради её детей, которых становилось все больше и больше. И вот, поди же ты, помер! Как некстати! И что теперь прикажете делать? Дочь в самом соку, да кто же теперь её возьмет, с пятью-то детьми!

Старик ласково погладил дочь по круглой щечке:

– Ну, как ты нынче? Глядишь веселей.

– Лучше, папенька! На душе спокойней. Дети радуют, Зина помогает.

– Рад, рад. Вот и я к тебе с приятным известием. Поспешил сделать тебе и детушкам радость, выкупил дачу Боровицких. Так что принимай хозяйство.

– Ах, папенька! – Таисия бросилась отцу на шею. – Как я вам благодарна! Дорого обошлось?

– Полно! Не к чему тебе знать. Получай в память о муже.

Вскоре, когда погода чуть улучшилась, стало сухо и солнечно, Таисия решила навестить старый дом, нанять прислугу, чтобы к лету все было приготовлено и она могла бы переехать с детьми без помех. Она позвала с собой и Зину, полагая, что той будет приятно вновь оказаться в доме, где прошло её детство. Детей отправили в дом бабушки и дедушки Гнединых и пустились в путь.

Старый дом встретил их хмурым нежилым видом, охами и стонами половиц и лестниц, словно упреками, что так надолго его забыли. Нанятая для присмотра женщина-финнка успела только протопить несколько комнат да смахнуть пыль перед приездом новых-старых владельцев. Пока Таисия с видом хозяйки все осматривала да прикидывала, как надо все устроить и переустроить к лету, Зина с душевным трепетом обошла до боли знакомые места. Вся мебель стояла так же, как и раньше, ничего оказалось не тронуто. Её девичья комната. Боже ты мой, вещи, которые когда-то были ей так дороги, теперь лежали забытые. Куклы, книжки, ленты, засохшие цветы, всякая всячина, девичьи сокровища, сущая дребедень. Но как больно! Комната брата, спальня родителей. Почему-то особенно сильно её поразили узнаваемые и забытые запахи, оставшиеся тут навеки. Табака, духов, одежды и чего-то еще, невыразимого. Зина подавила тяжелый комок, подступивший к горлу. Комната гувернантки. Зина вздрогнула и поспешила вниз. Гостиная, где они собирались летними вечерами, столовая, где обедали и пили чай, а маменька сидела вот тут, на плетеном кресле, и дымился начищенный самовар… Папаша курил, пепел падал на скатерть, она его бранила… Зина заплакала.

Таисия деликатно обождала, пока Зина насытится прошлым и --">