(Platisha Victoria Gembl) - Потерянные ноты (СИ)

синих глаз только больше злит отморозков. Себастиан это понимает, но не умеет по-другому. Брок говорит — гордый до глупости. Друг считает это хорошей, но чреватой неприятностями, чертой. Когда Себ осознает, что от него не отстанут по-хорошему, предпочитает не сопротивляться. Быстрее отлупят, быстрее он попадет домой и сядет за подготовку к тесту. Обычно это всегда срабатывало.

— Мы проиграли по твоей вине. Капитан вздумал заняться благотворительностью в виде тебя, а не игрой. Над нами теперь все смеются. И это все из-за тебя!

— Причем здесь Брок? Может, вам просто нужно научиться играть в футбол?

Он толком не успевает пожалеть о своих словах, тут же сгибается от сильного удара в живот. Кашель рвется наружу вместе с криком. Если второе сдержать можно, то первое не выходит. Еще один удар приходится в нос. И Себастиан надеется, что он не сломан, хотя кровь заливается в рот, капает на светлую рубашку. Голова кружится. Мальчишка сжимает кулаки, готовясь ответить на следующий выпад, но не успевает. Кожа на губе лопается. Голова беспомощно откидывается назад. Ему хотелось верить, что нападавшие до боли сдерут свои костяшки об него — хоть какая-то месть. От очередного удара под дых он падает на землю и успевает лишь закрыть голову руками. Три пары ног безжалостно избивают несопротивляющегося подростка. Да, он посчитал. Перед глазами темнеет, и Себастиан цепляется за боль, чтобы оставаться в сознании. Он мысленно зовет Брока. Но его нет. Он не придет. Никто не придет на помощь маленькому беззащитному музыканту. Потому что нельзя быть таким слабым. Брок был прав. Как всегда.

— Увижу с Райтом еще раз, закопаю прямо здесь. Обоих. Поняла, принцесса?

Себастиан не кивает, вообще не двигается. Решает, что лучше притвориться мертвым. Говоривший сплевывает ему на спину. Грин думает, что его сейчас вывернет наизнанку. От унижения жжет глаза. Ему нельзя плакать. Только не сейчас. Он заворожено смотрит, как тяжелый черный ботинок наступает на его пальцы. Боль застилает мозг. Он не кричит и не плачет — сдерживается до последнего.

Нападавших трое. Все старшеклассники из футбольной команды лучшего друга. Он не раз видел их на тренировках, когда сидел на трибунах, в ожидании пока Брок примет душ и переоденется. Если тот узнает о случившемся, бросит футбол, еще и драку затеет за его, Себастианову, поруганную честь. С Брока станется. Он же всегда его защищает. Как маленького. Как ту девочку, о которой так любит вспоминать бабушка, говоря о новом друге своего внука.

Когда они оставляют его истекать кровью в одиночестве, Себастиан позволяет себе выдохнуть. Непрошенные, злые слезы катятся по щекам. Ссаженную кожу щиплет от соли. Он шумно дышит и силится подняться. Получается не сразу. Он путается в собственных слишком длинных конечностях и хватается за кирпичную стену, прижимается головой — боль на мгновение утихает. Глаза слезятся и кроме собственной крови ничего не видно. Парень искренне надеется собрать разлетевшиеся в самом начале листы с нотами. Он писал эту музыку две недели. Для лучшего друга. Для Брока. Он хотел сыграть это на его дне рождения. Подонки забрали ноты.

От собственной беспомощности тошнит. Он тяжело сглатывает и убирает растрепанные волосы за уши. Возможно, стоило согласиться, когда сосед предлагал научить его драться. Но Себастиан предложил в ответ научить того играть на пианино и тоже не услышал ничего вразумительного.

Таким, плюющимся собственной кровью, еле стоящим на ногах и плачущим, его находит Брок. У обычно невозмутимого футболиста так бешено меняется выражение лица, что Себастиан определенно бы посмеялся, если бы не кашель, грозящий ему выплюнутыми легкими. Он баюкает пострадавшую руку и думает о том, что даже если удастся восстановить ноты, он не сможет играть еще неделю или две. Брок закидывает относительно здоровую конечность друга на плечи и пытается дотащить до школьного крыльца. Выходит откровенно не очень. Зато он с удивлением отмечает, что мальчишка не уступает ему в росте, даже немного выше. Тонкий и высокий — каланча. Брок не сразу понимает, что Себастиан не двигает ногами, а просто висит безвольной тушей, ухватившись за его шею. Подхватить тонкое тело на руки не сложно, сложнее удержать, когда это самое тело начинает бить озноб. И видимо из чистого упрямства Себастиан все еще пытается

--">