(Catherine Lumiere) - Любовь и Смерть (СИ)

========== ЧАСТЬ I. Дневник Уильяма Холта: «Трансильвания» ==========

«13-е сентября, Бистрица»

Я прибыл в город на юго-западе Румынии, в Трансильвании, не меньше четырех часов назад. Бистрица оказалась малонаселенной, а потому мой извозчик, которого я нанял буквально за шиллинг, если считать в английской валюте, знал почти каждого встречного на дороге. День был серым, угрюмым, совершенно отвратительно скучным. Я надеялся, что прибуду в замок спустя сутки после окончания моего путешествия в поезде, но, увы, не случилось. Честно говоря, я планировал покончить со всеми формальностями за ближайшую неделю и приступить к изучению местных достопримечательностей и людей. Хотя, если говорить начистоту, то эти самые достопримечательности я мог бы увидеть разве что, возможно, в Валахии?

Едва ли я знал что-то, кроме имени нынешнего правителя Румынии Кароля I да названий городов, которые мне предстояло посетить по мере продвижения в Трансильванию, где меня уже ожидали. Какого черта я, однако, взялся за это дело?

Потому, что я, конечно, обходился без той самой стабильной и обыкновенной работы, которая приносит доход и хлопоты. По настоянию моего брата, Адама, вездесущего черта, я отправился невесть куда и невесть зачем. Он аргументировал свою заботу о моем благополучии и о необходимости этой поездки тем, что мне категорически вреден кокаин и что мое лицо уже приобретает не самый здоровый оттенок из-за инъекций и постоянного курения табака. Знал бы ты, Адам, как ты прав, и как же ты невыносим! Не стану даже на письме высказывать в твою сторону благодарность, несчастный чиновник, не видящий в жизни ничего, окромя бумаг и недовольных лиц. Скука! Впрочем, этот дневник был начат не для того, чтобы я жаловался в нем на своего несносного старшего брата. Он предложил мне провести переговоры с графом фон Штауффенбергом, который решил продать фамильный замок и купить особняк в Лондоне. В здешних местах он считался кем-то действительно важным и, вероятно, даже слишком влиятельным, поскольку каждый раз, стоило мне спросить о нем хозяйку постоялого двора или извозчика, мне лишь дрожащим голосом отвечали «о, боже помилуй!», «вам той дорогой», «остерегайтесь!». Так ли страшен тот, кто живет в уединенном замке в глуши трансильванских поселений? Я буквально горю от интереса.

Решив провести ночь на постоялом дворе, поскольку мой извозчик уведомил меня о том, что дорогу размыло долгими дождями, и стоит выступить на рассвете будущего дня, пока он изучит местность и найдет куда более безопасный путь, я снял комнатушку, пропахшую сырым деревом и пылью, но чистая постель и наличие печки меня все-таки порадовали. До обеда я решил пройтись по поселению и поразглядывать, как-то ни прискорбно звучало, абсолютно ничем не примечательные дома из сруба, угрюмые деревья, и улицы, где стоял насыщенный запах конского навоза. Право слово, еще ничто так не портило мой внешний вид, как поездка в Карпаты.

Я всегда старался одеваться с иголочки, укладывать непослушные кудри по последней моде, а сейчас же выглядел, словно оборванец! Белый воротник посерел, а кудри и вовсе были примяты столь явно и неприлично, будто я проспал целые сутки и попал под сильнейший ветер с дождем.

Несколько минут назад мне сообщили, что в Бистрицу было доставлено письмо от хозяина замка, куда меня ожидали в ближайшее время, как я, впрочем, и сказал ранее. Бумага была дорогой, плотной, а чернила яркими и пигментированными. Я вскрыл конверт, когда вошел в свою, на эту ночь, комнату. Граф писал следующее:

«Мой дорогой друг,

Добро пожаловать в Карпаты. Ожидаю вас как можно скорее и с глубоким нетерпением. Надеюсь, вы не сильно утомились и замерзли в дороге, поскольку дни нынче темны и коротки, холодны и дождливы. Завтрашним утром, в четыре часа, прибудет дилижанс, который доставит вас в Буковину, в поселение, ближайшее к моему дому. В месте под названием Верецкий перевал вас будет ждать повозка до замка. Я надеюсь, что путь из Лондона был комфортным и приятным, и вы насладились пребыванием в Румынии.

Ваш друг,

Ион фон Штауффенберг.»

Впрочем, я ожидал подобного письма. Граф был чрезвычайно почтителен, сдержан в словах и деликатен. Я мало придавал значения подобному в своей жизни, но было приятно, что человек другого не то,

--">