(Beleidigte_Engel) - Наша могила здесь (СИ)

Жрицы, и камердинер находит слова без особых усилий.

— Учёный из Архива просил передать, что нашел то, что вы искали.

Старуха переводит неодобрительный взгляд на Лотрика, намереваясь пресечь любые его желания притронуться к знаниям, которые могли бы дурно сказаться на нем, но принц все равно не планирует прислушиваться к ней.

— Можешь идти, Эмма, — произносит он спокойно, тем временем протягивая руку, дабы камердинер вручила ему свиток.

— Лотрик, твой отец…

— Прошу, уходи.

Жрица умолкает: слов до прихода Ирэн, похоже, было сказано уже достаточно, и смысла в чем-либо убеждать принца не осталось совсем. Старуха тихо уходит, закрывая за собой дверь, и без нее в этом помещении становится намного уютней. Вовсе не потому, что Ирэн не нравится Эмма: в одиночестве Лотрик чувствует себя намного лучше, и это состояние почти не меняется в обществе очень узкого круга лиц, в который Верховная Жрица не входит, пусть и является няней обоих принцев. Она им больше не нужна: Лориан вернулся живым с битвы с демоном, а у Лотрика теперь свои учителя и вера старухи ему ни к чему. Он смотрит на восковую печать с интересом, и Ирэн отвечает прежде, чем принц успевает спросить.

— Это передал вам понтифик.

Из-за своего роста Лотрику не нужно поднимать взгляд, чтобы посмотреть на своего камердинера, даже сидя на кровати; в сорочке он выглядит ещё более болезненно, так как тень капюшона не скрывает глубоко засевших синяков под глазами, бледный и даже немного сероватый оттенок его кожи. Первое время Ирэн было трудно видеть воспетого «идеальным» наследником принца таким изувеченным, но сейчас ей кажется, что отводить взгляд от его страданий в надежде никогда не ведать об этом — омерзительно.

— Ты не доверяешь ему, — заключает Лотрик, и Ирэн кивает, не видя смысла в том, чтобы скрывать от него свои чувства.

— Он больше не такой, каким я его знала. Ваш учитель провозгласил себя понтификом, и дьяконы, поддерживающие его, пленены отнюдь не его верой. Я знаю, он говорит вам о вещах, о которых запрещено говорить в Лотрике, но я не могу позволить такому человеку обманывать вас.

Какое-то время принц молчит, затем говоря тихо, как всегда о вещах, которые задевали его с особенной болезненностью.

— Никто и не предполагает наличия собственного мнения у своего Повелителя. В конечном итоге нас просто кто-то использует, — произносит он, и Ирэн чувствует, как что-то внутри переворачивается от волнения. — Я знаю, что ты не это имела в виду.

— Простите меня, — спешит она извиниться за то, что успела наговорить, и смиренно склоняет голову.

— Не за что прощать тебя. Твоя забота не в тягость мне.

Ирэн корит себя за то, что даже зная о страданиях принца, так невнимательно разбрасывается словами. Его голос успокаивает ее, но она все равно чувствует себя маленькой и ничтожной, какой и должна быть простая нежить. Это знание не может не угнетать, но Ирэн все равно держит спину прямо и поднимает взгляд на Лотрика.

— Ваш отец не встретил Лориана, — сообщает она уже известный всем факт, но Младший принц понимает — Жрица пыталась поговорить с ним об этом не просто так.

— Пустующий трон трудно не заметить, — говорит он задумчиво после недолгого молчания, царапая когтем восковую печать. — Он никуда не уходил. Король несколько месяцев безвылазно сидит в Архиве, — эти слова вынуждают Ирэн удивиться, и Лотрик разворачивает свиток, безучастно мазнув взглядом по содержанию: мысли его блуждают вовсе не там. — Многое в этом мире не такое, как прежде. Следует к этому привыкнуть.

Учёные шептались о том, что слышали голос Оцейроса в глубинах Великого Архива. Неизвестно, какие идеи снедали его, но совсем скоро стало ясно — их король лишился рассудка. Королева не покидала своих покоев, но служанки уверяли, что их госпожа носит под сердцем ещё одного ребенка. О планах на нового наследника никто ничего не знал, и все нервно дожидались событий, что обещались обрушить на замок Лотрик смутные времена.

--">