(liebemagneto) - Где цветут эдельвейсы

очерченном лице лежала тень, свойственная глубоко погружённым в себя людям, задумчивым и одиноким. Чарльзу стало жаль его. Плотно сжимая губы, Эрик смотрел куда-то мимо, будто опасался заглядывать незнакомцам в глаза — вдруг те поймут то, чего им знать вовсе не нужно.

— Леншерр?

— Да, сэр.

Чарльз тихо вздохнул и вновь уткнулся в бумаги, выводя новое имя. Откуда он тут взялся? Конечно, Чарльз слышал о еврейских беженцах, точно как и о том, что простые немцы, не разделяющие взглядов фюрера, предпочитали покидать Германию, но чтобы немец или еврей, бежавший из родной страны, так просто пришёл воевать за чужую? Он не был уверен, что иностранца вообще взяли бы в британскую армию, но документы Эрика Леншерра казались подлинными и в них — ни слова о Третьем Рейхе: рождён в 1920 году, Уитби, Северный Йоркшир. Чарльз заключил, что семья Леншерра перебралась в Англию после Великой войны или, вероятно, ещё раньше. И в этом не было абсолютно ничего предосудительного.

— С каких пор фрицев принимают в нашу армию, а?

— С тех пор, как им перестали выдавать в пайке сигареты.

За спиной Эрика раздался хохот. Те, кто уже успел записаться, стояли неподалёку и, передавая друг другу мятую пачку сигарет, поглядывали на новичков, ухмылялись и о чём-то судачили. Они не впервые задевали кого-то своими глупыми комментариями, но только сейчас Чарльз нахмурился, словно брошено это было ему, и отложил карандаш. Он не раз сталкивался с тем, как старшие обижают младших — неважно, по званию или возрасту, — и это казалось обычным явлением, только вот сам Чарльз испытывал отвращение к подобным поступкам. Более того — к людям, поощряющим такое поведение. Он отодвинул стул и сделал приглашающий жест.

— Идём. Я покажу тебе казармы.

Чарльз сам не знал, почему ушёл. Но Эрик, не повернувшийся, чтобы посмотреть на обидчиков, вызывал лишь одно желание. Желание уберечь его от нападок со стороны, несправедливых и отчасти жестоких. Чарльз, несмотря на свой юный возраст, умел отличать плохое от хорошего: солдаты в большинстве своём были честными людьми, выполняющими приказы, защищающими не свою жизнь, а жизни сотен и тысяч, оставшихся за их спинами.

— Ты давно здесь? Эрик?

— Нет, сэр. Несколько часов.

— Чарльз. Меня зовут Чарльз Ксавье. Пожалуйста, Эрик, я не твой командир, мы с тобой на равных условиях.

Леншерр коротко кивнул. Он по-прежнему выглядел потерянным, рассеянным. Напуганным? Эрик с жадностью осматривал территорию, изучал оружие, форму, бронетехнику — всё, мимо чего они проходили, что попадало в поле зрения. Чарльз видел и его любопытство, и неподдельный интерес, и желание окунуться в это безумие с головой, оказаться полезным — мальчишка! Чарльз не сдержал улыбки и положил ладонь Эрику на плечо.

— Это место станет твоим домом на ближайшие полгода, год. Сегодня вечером мы подаём списки, и вас распределят по ротам. Если тебе нужна будет помощь, ты найдёшь меня там же, где мы встретились. Идёт?

Чарльз остановился и заглянул в глаза Леншерра — серо-зелёные, по-стальному холодные, они заставили Чарльза вздрогнуть. Эрик опять молча кивнул в ответ и нервно сглотнул, будто говорить для него было сущей пыткой. Чарльз не обратил внимания ни на эту немногословность, ни на то, как Эрик произнёс собственную фамилию, — всё это не имело для него значения. Но он чувствовал, что между ними много общего.

— Можешь бросить вещи здесь, распаковываться нет смысла. Вон там столовая, а слева полигон. Мне нужно бежать. Но пообещай, что мы ещё встретимся, хорошо? Я запомнил тебя, Эрик Леншерр.

Чарльз беззаботно рассмеялся и отстранился, мимолётным движением коснувшись ладони Эрика в тот момент, когда тот собирался отдать ему честь. Какая нелепость! Чарльз закусил нижнюю губу и поспешил обратно к столам. День едва начался, а он уже потратил «на безделье» десять драгоценных минут, которые вычтут из его личного времени. А последнего в их распоряжении было немного, и это значило, что Чарльз не успеет почитать сегодня книгу — их командир не щадил никого, считая бездействие худшим пороком. Ведь будущий солдат сам мог найти казарму, для этого не нужно было отрывать других от работы.

Щурясь на солнце, которое беспечно путалось в волосах, Чарльз целый день

--">