Джанет Маклеод - Любовь с ароматом чая

на шелковой фабрике, была оставлена в католическом сиротском приюте, где ее выучили и затем направили в миссионерскую школу в Шиллонге.

Как будто этот поступок не был скандалом уже сам по себе, Джон пошел в нарушении приличий еще дальше, ожидая, что его дочери будут приняты в англо-индийском обществе, словно чистокровные английские барышни. И в довершение ко всему этот солдат-выскочка из какого-то медвежьего угла в Нортумберленде^[6] возомнил себя специалистом по выращиванию чая.

О да, Кларри слышала унизительные замечания в церкви и клубе, чувствовала неодобрение офицерских жен Шиллонга, умолкающих, едва она появлялась в какой-нибудь лавке на базаре. Олив ненавидела ходить по магазинам, но Кларри не позволяла этим ограниченным людям портить себе жизнь. У нее больше прав жить тут, чем у любого из них, и она страстно любила свой дом среди гор Ассама.

Однако тревоги отца были понятны Кларри. Ужасное землетрясение, случившееся семь лет назад, разворошило многие акры плантаций на склонах холмов, и им пришлось высаживать чайные кусты заново, что было очень дорого. Растения сейчас только начали достигать продуктивного возраста. К тому же спрос на выращиваемый ими чайный лист, имеющий тонкий вкус, казалось, тает как утренний туман. Теперь ненасытный британский рынок требовал крепкого, насыщенного чая, выращенного в знойных и влажных долинах Верхнего Ассама. Жаль, что ей не к кому обратиться за советом, ведь ее отец, похоже, встал на путь саморазрушения.

Кларри бросила на него взгляд. Джон задремал. Она поднялась и принесла одеяло с походной кровати, стоящей в углу. Отец спал здесь последние семь лет, не решаясь войти в спальню, где погибла его любимая Джейн. Кларри укутала его одеялом. Он пошевелился, приоткрыл глаза, задержал на ней взгляд.

– Джейн? – произнес он заплетающимся языком. – Где ты была, дорогая?

У Кларри перехватило дыхание. Он часто принимал ее за жену, когда был пьян, но каждый раз ее это потрясало до глубины души.

– Спи, – сказала она тихо.

– А девочки, – нахмурился Джон, – они уже в постели? Я должен пожелать им спокойной ночи.

Он попытался подняться, но Кларри мягко толкнула его назад.

– Они в порядке, – проворковала она, – уже спят. Не нужно их будить.

Тело Джона обмякло под одеялом.

– Ну хорошо, – вздохнул он.

Кларри наклонилась и поцеловала его в лоб. Ее глаза щипало от слез. Несмотря на то что ей было всего восемнадцать лет, на ее плечи уже лег груз ответственности. Сколько еще они смогут продержаться? В упадок пришли не только посадки чайных растений, дом тоже требовал ремонта, а учительница музыки Олив недавно повысила плату за свои услуги. Кларри постаралась отогнать панический страх. Она поговорит с отцом, когда он протрезвеет. Рано или поздно ему придется взяться за решение назревших проблем.

Вернувшись в гостиную, Кларри увидела Олив – та сидела сгорбившись и обхватив колени руками. Младшая сестра раскачивалась взад-вперед. Камаль стоял возле резного стола у окна.

– Отец спит, – сказала им Кларри.

Олив перестала раскачиваться. Камаль одобрительно кивнул и налил Кларри чашку чая из серебряного чайника. Девушка прошла по комнате и села рядом с сестрой. Она дотронулась до волос Олив и убрала их с лица. Девочка вздрогнула и отстранилась. Ее нервы были натянуты как струны. Кларри услышала ее свистящее дыхание, свидетельствующее о приближающемся приступе астмы.

– Все в порядке, – сказала Кларри. – Ты можешь продолжать играть, если хочешь.

– Нет, я не могу, – задыхаясь, ответила Олив. – Я слишком расстроена. Почему он так кричит? И бьет тарелки. Он всегда бьет тарелки.

– Он не нарочно.

– Почему ты его не останавливаешь? Почему ты не заставишь его бросить пить?

Кларри взглядом призвала на помощь Камаля, ставившего чашку чая рядом с ней на маленький мозаичный столик.

– Я все уберу, мисс Олив. Утром все будет в порядке.

– Никогда уже не будет все в порядке! Я хочу, чтобы мама была с нами! – закричала Олив.

Ее тираду прервал приступ кашля, странного удушающего кашля, который донимал ее в холодное время года. Олив как будто пыталась вытолкнуть изнутри дурной воздух. Кларри обняла сестру, массируя ей спину.

– Где твое лекарство? В спальне? Я сейчас принесу. Камаль вскипятит воды. Правда, Камаль?

Они бросились выполнять все необходимое. Наконец Олив утихла и ее --">