Александра Сергеевна Ермакова (ermas) - Прорывая мрак времён (СИ)

лицо выглядящей с иголочки женщины.

— Ма, перестань, — передёрнула плечами и огляделась. Мужчины… женщины сновали в дверях приёмного покоя. Некоторые косились, а большая часть пробегала, не обращая внимания. Всё равно неудобно. Родители приехали забрать и так себя ведут. Что она маленькая? — На нас все смотрят. Мне стыдно.

Мать смахнула пальцем слезу и покачала головой:

— Как ты похудела, — укоризненный взгляд скользнул сверху вниз. Катя обхватила плечи руками — мама поправила рукав её футболки. — Посмотри, на тебе всё висит, как на вешалке.

— Пойдёт… — шикнула, одернув подол бордовой юбки-карандаш в тонкую полоску.

— Почему не разрешила забрать из палаты?

— Потому что взрослая, — уставилась вниз, рассматривая пёстрые туфли-лодочки. — Мне неудобно, что вы всё время сидели в палате. Я жива! Хватит на меня так смотреть.

Подняла глаза и поморщилась — мать вновь разревелась. Только натянуто, что ли… Как неумелая актриса, исполняющая роль и выдавливающая из себя слёзы. Отец нежно её обнял и легко коснулся губами лба:

— Ч-ш-ш… у неё возраст — взрослая, — успокаивал. — Себя вспомни, — кивнул: — Пошли, Катюнь. Твои вещи уже спустили — они в багажнике. Домой! Врачи сказали, что на улице нужно бывать часто, но недалеко от дома.

За что люблю папу, всегда трезво мыслит, чувства не напоказ. Если сказал — сделаю — кровь из носу — сделает! Единственное, почти всегда на работе. Лаборатория, пробирки, исследования… Может месяцами над опытами корпеть. Вот тогда — скучно и одиноко, а дома — хоть удавиться. Мама всё накипевшее, ясное дело выливала на того, кто есть. Доставалось часто. Нет, не била, но… Она, конечно, тоже хорошая, но больше недовольства ощущается, осуждения. Это не так, это не то. Не так одеваешься, не так смотришь. Куда идешь? С кем идешь? Зачем умерла? Замечательный вопрос, даже папа обомлел. Так посмотрел на мать… Хотелось нагрубить: «Ой, так в школу не хотелось! Дай, думаю, для разнообразия умру!» Видимо, поэтому папа и пропадал в лаборатории. Чтобы глупости от мамы не слышать. Вроде любишь её, но… отдых нужен всем.

Не глядя по сторонам, последовала за родителями. Села в авто и уставилась перед собой. Странно все, чужое и пугающее. Словно уснула в одном мире — проснулась в другом: раздражительном и назойливом.

— Кать, всё нормально? — встретилась с обеспокоенным взглядом отца в зеркале заднего вида. Он управлял машиной, ловко крутя «баранку» и юркая в освободившиеся участки забитой трассы.

— Да, пап… Всё путем! — сложила руки на груди и откинулась на спинку сидения. Мать рядом. Лучше не смотреть — ещё разревется, а это раздражало, и так голова с самого утра раскалывалась, будто церковники там колокольню устроили. Врачам не сказала, тогда бы не выпустили. Вновь анализы, датчики, уколы… И так консилиумы собирали — совсем замучили вопросами и тестами. Как, да что случилось? Упала и умерла! Если бы знала, сама диссертацию написала.

Катя посмотрела в окно. Всё плавало, словно глядела через призму искажённого стекла. Яркие, как на картинках экспрессионистов, сливающиеся краски — вывески магазинов, кафешек, салонов, бутиков. Звуки и шумы то обострялись, то умолкали, будто кнопку «громко» включали и выключали. Запахи уплотнялись, пугая тошнотворностью. Катя зажмурилась, прислушиваясь к новым, доселе не испытываемым ощущениям.

— Солнышко… — далёкий протяжный голос вырвал из прострации. Мать выглядела удивленной. — Ты уверена, что всё нормально?

— Да, — хрипло отозвалась и прокашлялась. — А что?

— Ты… — мать брезгливо сморщилась и бросила умоляющий взгляд на отца, — принюхиваешься…

Вот блин! Да что происходит? Почему голова разрывается на части? Мир пугает…

— А от тебя опять выпивкой несёт, — шикнула и отвернулась, заёрзав на месте. Мать глубоко втянула воздух и замерла. Даже глядеть не надо — опешила, лицо раскраснелись, будто пощечин заполучила. Шумно выдохнула и отодвинулась.

Зачем мать обидела? Дура! Она волнуется, переживает. Ну, подумаешь, опять выпила. Это их с папой дела… Чёрт! Принюхивалась? Может, всё же стоило врачам показаться? Протяжный визг тормозов, царапая мозг, отвлек от мыслей. Катя всматривалась, выискивала. Что за звуки? На самом дальнем перекрестке машина, вильнула в сторону, уворачиваясь от бабульки, переходящей дорогу. Затормозила так резко, будто наткнулась на невидимую стену. Дверца --">