Лора Вайс - Весна

Произошла сия история в те далекие времена, когда на Руси еще живали-бывали славяне язычники и молились таким великим Богам, как Род и Рожаницы. И люди до сих пор спорят, быль то али небыль. А случилось вот что…

В одной далекой деревеньке Стрелице, коя растянулась вдоль дремучего леса, в семье Искры и Благомира – доброй и богобоязненной пары случился праздник. Спозаранку, когда вышла Искра из дому, чтобы натаскать колодезной водицы, на пороге нашла сверток. Женщина отвернула льняное одеяльце и чуть не вскричала – то был подкидыш. Младенец крепко спал, ланиты его рдели, густые реснички отливали золотом в лучах раннего солнышка, губками то и дело дите причмокивало. «Вот же невидаль какая», - подумала Искра и, тихонько взяв сверток в руки, зашла в дом.

Благомир в это время собирался в лес на охоту, но увидев жену со свертком в руках, отложил лук со стрелами:

- Глянь, родимый, - с нескрываемой радостью прошептала Искра. – Дитя нам Лада с Лелей даровали.

- Дитя? – вскинул брови муж и подошел к жене.

- Токмо не шуми, разбудишь. Уж больно сладко почивает.

- Так хоть знать бы, малец али девица.

Тогда Искра положила дитя на перину и принялась аккуратно разворачивать одеяла, а когда дошла до последней пеленки и отвернула ее, то расплылась в улыбке:

- Девица. Да какая красавица. Кто же посмел бросить такое солнышко светлое?

- Кто бросил, того злые духи сыщут и до смерти замучают, - строго ответил Благомир, а после и сам заулыбался. – Как звать-то ее будем?

- Весна будет, - произнесла Искра и погладила девочку по золотистому пушку на головке.

- И, правда, Весна, - заключил новоиспеченный отец.

А радостью – появление в доме младенца, было большой, покуда уже несколько лет жили Благомир с Искрой и не знали счастья родительского, не давали им боги детей, но супруги не отчаивались – ждали. И вот, наконец-то дождались. Мать и отец нарадоваться не могли на доченьку, росла она ребенком послушным, любящим, родителям не перечила, помогала во всем. Благомир и вовсе души не чаял в Весне, ведь та полюбила охоту больше всего на свете и не интересовали ее песни и пляски, не волновали платья и венки. Отец обучил дочь стрельбе из лука, научил ходить по следам звериным да всяким прочим охотничьим хитростям. А Искра не противилась, чего плохого в том, что девушка сможет себя прокормить при случае и из лесу выбраться – не заблудиться. Все же, навыки полезные.

Весна же отличалась особенной красотой, ее словно сами боги послали на землю, дабы радовать глаз людской: русые волнистые волосы развевались шелком на ветру, темно-синие очи, словно вечерний небосвод взирали на мир с добротою и ласкою, уста краснели подобно землянике лесной, кожа сияла белизною, и не трогали ее лучи летнего солнца, а уж тонкий стан, как у молодой березки заставлял деревенских юношей останавливаться с замираньем в сердце.

Когда исполнилось девушке шестнадцать лет, то и вовсе от женихов отбоя не было, каждую неделю приходили сваты к Благомиру, да только отец уважал желания дочери, и ежели Весна не хотела выходить замуж, то и родня жениха уходила с отказом. Многие тогда обиделись на охотника, но он лишь разводил руками и отвечал, мол, коль девица еще не готова к семье, значит, такова воля богов, ничего не поделаешь. Благомиру и самому не хотелось отдавать дочку в чужую семью, уж очень сердце за нее болело. А Искра наоборот, желала Весне счастья, а какое может быть счастье без родимой половинки? Вот она встретила свою и никакие горести ей не страшны, так и дочь должна найти любимого. Вечерами матушка сидела у лучинки, пряла и с дочкою разговаривала:

- Голубушка ты моя, пора бы и замуж выйти, мы же тебе плохого не посоветуем, молодцев на деревне много, есть достойные.

- Ой, маменька, - отвечала Весна, закатывая глаза под лоб. – Какое мне замужество, вон, тятенька правильно говорит, еще не доросла я. Лучше вам помогать буду.

- Не думаешь о себе совсем. Молодость-то невечная.

- Не печалься, родимая, выйду я замуж, выйду, но попозже. Год, другой – не состарюсь.

- Как знаешь. Твой отец уж скоро со всей деревней перебранится из-за тебя.

На эти слова Весна лишь улыбалась, целовала мать и уходила на улицу. Нравилось ей смотреть

--">