Ольга Викторовна Смирнова - Самая правильная ведьма (Трилогия)

Ольга Смирнова Самая правильная ведьма

Часть первая. Самая правильная ведьма Глава 1. в которой появляется голос

— Ангел второго ранга, урожденный Савл, названный Петр, вы обвиняетесь в преступной халатности в отношении к Вашей подопечной. Вами в течение двадцати двух лет земной жизни девы Миранды Новиковой были допущены многочисленные нарушения в качестве ее ангела — хранителя и опекуна. Список нарушений прилагается, и я попрошу суд очень внимательно прочесть данное приложение. — Шелест бумаг и гул голосов. — Ангел второго ранга, урожденный Савл, названный Петр, неоднократно пропускал дежурства, из‑за чего его подопечная пятьсот тридцать пять раз находилась на грани получения серьезных травм, из них десять могли стать смертельными. Еще раз повторю, что прокурор требует для ангела второго ранга высшей меры наказания, а именно принудительного снятия с занимаемой должности, с дальнейшим понижением статуса обвиняемого до ангела четвертого ранга.

— Что??? — взвизгнул кто‑то. — Это несправедливо!

— Тишина в зале! Тишина! — стук молоточка.

— Но…

— Молчать, я сказала! — практически рев.

— Ну и ладно…

— Могу я продолжить, Ваша честь? Великое спасибо. Итак, на чем мы остановились…

— Четвертый ранг мне впаять хотите, изверги…

— Спасибо, Петр, но это был риторический вопрос. Далее. Ваша честь, Прокурор обращает ваше внимание, что в случае положительного решения данного дела, деве Миранде Новиковой необходимо будет назначить нового ангела — хранителя и опекуна. Предлагается…

— Стоп, — стук молоточка. — Ваши предложения не уместны, так как суд еще не вынес решения. Если у обвинения все, то…

— Прошу прощения, Ваша честь, только несколько слов. Ангел второго ранга Петр — и вот письменные доказательства — был замечен своими сослуживцами в злоупотреблении божественным нектаром, который, как мы все знаем, содержит значительную долю спирта, и это лишь одна из причин, по которой наблюдение за его подопечной должным образом осуществлено не было. Кроме этого, имеются письменные подтверждения того, что ангел Петр подвержен и другим порокам, как то: азартен, скрытен, не проявляет должного уважения к окружающим, изрыгает грубости и оскорбления, и даже иногда привирает, что карается очень строго. Ибо ложь недопустима в нашей работе, как мы все, опять же, знаем. Прокурор может закрыть глаза на последние грехи, но только если Петр добровольно откажется от должности ангела — хранителя.

— Разбежались! Место им мое подавай! Знаем мы, чего все так переполошились! Ваша честь, да у них ангел безработный племянником нашему начальнику приходится, вот и ищут, кого бы потеснить.

— Тишина в зале! — стук молоточка, куда более раздраженный, чем до этого. — Тишина, я сказала! Всем молчать, иначе карать божественным огнем буду прицельно и без предупреждения!

После этого воцарилась мертвая тишина. Женский голос, требовавший этой самой тишины, отчеканил:

— Итак, обвинение мы выслушали, теперь защита. Петр, вы почему без адвоката?

— А зачем мне адвокат? Я и сам могу. Хотя говорить, по сути, не о чем. Ваша честь, я свою работу выполнял, но выполнял из рук вон плохо. Признаю и искренне раскаиваюсь, можете по нимбу видеть. Обещаю впредь подобного не допускать и встать на путь исправления сразу же по выходе из этого зала. Прошу суд учесть мое добровольное признание вины и оставить на прежней должности. Вот, собственно, и все.

— Хмм. У обвинения есть, что добавить?

— Нет, Ваша честь.

— Отлично. Суд удаляется для вынесения решения. — финальный стук молотка и Мира открыла глаза.

* * *

В голове еще немилосердно стучало, и она застонала. Чего только не привидится от удара головой о кафельный пол, подумала вяло. Ангелы какие‑то, хранители, елы — палы, суды… Где это видано, чтобы у ведьмы был свой ангел — хранитель, да еще какого‑то там ранга! Причудится ведь! Не меняя положения тела, зато старательно вращая глазами, девушка огляделась и поняла, что с тех пор, как она поскользнулась на плитке в собственной ванной и упала, ровным счетом ничего не поменялось. Никто не пришел на помощь, никто не хлопотал вокруг нее, не прикладывал к больной голове холодные компрессы, не выражал шумное и бесполезное сочувствие.

«И единственное, что меня поддерживает в этой --">