Джулс Пленти - Doll Хаус. Собиратель кукол

холодный парк, где ночью совсем не так радостно, как днем.

Митчелл с минуту что-то обдумывает, а потом выдает:

— Поехали!

Он расплачивается за ужин, и мы выходим на улицу. С неба сыплет редкий снежок, который сразу разносится ветром. Митчелл поднимает воротник пальто и шагает к сверкающей черным хромом машине. Как он умудряется содержать ее в такой чистоте, когда на дорогах уже который день снежная слякоть? Он открывает пассажирскую дверцу и ждет, пока я сяду.

Я неуклюже залезаю в салон; он захлопывает дверцу и садится за руль. В ужасе замечаю, что салон обделан молочного цвета кожей, на которой уже расплываются грязные следы.

Мы проезжаем мимо парка, где я так часто провожу ночи, и оказываемся в облюбованном местными извращенцами квартале. Моя знакомая Джен — проститутка с провалившимся от «снежка» носом — называет его «зоной красных фонарей», хотя фонари здесь обычные.

— Тебе холодно? — спрашивает Митчелл, видя, как я дрожу.

Мне холодно. Я чувствую себя куском мяса, который оттаивает. Митчелл врубает печку на максимум, тормозит и выходит из машины. К нему сразу подходит девица, одетая в коротенькую розовую шубейку и очень высокие леопардовые сапоги. Она говорит ему что-то тихо, но Митчелл качает головой. Тогда явно разочарованная деваха уходит, а парень возвращается с пледом в руках.

Я знаю, что здесь работают женщины, которые торгуют телом, и начинаю думать, что нужна ему для подобных услуг.

— Укутайся. — говорит он, протягивая плед.

— Куда мы едем? — спрашиваю севшим голосом.

— Ко мне.

— Слушай, Митчелл, я не знаю, что ты подумал, но я не занимаюсь такими делами, ради которых мужчинам нужны женщины. — Меня обливает холодным потом, а слова перестают складываться во что-то внятное.

— Какими делами? — Его правая бровь взметнулась вверх.

— Такими… — опускаю глаза и смотрю, как белоснежные коврики заливает грязь.

— Ну что ты… я не для этого везу тебя к себе. — В его взгляде читается: на что тут можно позариться?

Мне становится еще стыднее за свой вид. Я стараюсь не чесаться, но в тепле вши кусаются так сильно, что я то и дело скребу голову ногтями. Поспешно прячу под шапку потемневшие от грязи волосы.

Притормозив на светофоре, он протягивает руку, беспардонно стягивает шапку и запускает пальцы в волосы. Увидев вошь, ползущую по руке, Митчелл вздыхает и говорит:

— Понятно.

— Эй! — возмущаюсь я.

Он молчит. Ни подколки, ни смешка; на его лице не отразилось ни капли отвращения, хотя Митчелл еще тот аккуратист.

Мы останавливаемся у круглосуточной аптеки. Через стеклянную дверь я вижу, как кокетливо его обслуживает аптекарша. Без конца улыбается, отпуская товар.

Митчелл забрасывает на заднее сиденье аптечный пакет, и мы продолжаем путешествие по ночному городу.

— Так зачем мы едем к тебе? — Я не унимаюсь.

— Чтоб ты помылась и поспала.

— А потом?

— Хочу предложить тебе работу.

— Работу? Так я ничего не умею, — говорю, как есть. Хотя вряд ли он думает, что я крутой счетовод или еще что.

— Ты не умеешь убираться?

— Мыть туалет, полы и все такое? — уточняю на всякий случай.

— …и все такое, — повторяет он. — А с меня жилье, еда и мелочь на расходы.

— Это такая благотворительность?

— Нет, мне нужна, хм… помощница по хозяйству.

— Хорошо, туалеты так туалеты. — Я безумно рада, что не нужно спать на скамейке или заниматься чем-то отвратительным.

Мне тепло, и я почти не хочу есть. Машина едет так плавно, что я невольно закрываю глаза и проваливаюсь в сон.

— Эй, Бекки, просыпайся!

Я с трудом разлепляю глаза и озираюсь по сторонам.

— Где мы?

— В Нью-Джерси.

Я никогда не была в пригороде Нью-Йорка. Здесь шикарно, ничего не скажешь. Митчелл обитает в таунхаусе из красного кирпича. Его квартира занимает весь третий этаж и имеет отдельный вход. Я с открытым ртом смотрю на эту мрачную громадину, ставлю ногу на ступеньку и тут же понимаю, что крыльцо стремительно приближается к моему носу.

— Осторожно! Крыльцо скользкое, — предупреждает он, оперативно придержав меня за капюшон.

Я благодарно киваю, а парень открывает передо мной дверь. Никто никогда не оказывал мне таких почестей.

Переступив порог, я оказываюсь то ли в больнице, то ли на небесах. Если рай и существует, наверное, он выглядит так.

За счет всевозможных оттенков белого пространство кажется бесконечным. Ну, правда, я вижу везде белый и --">