Даша Литовская - Дочь моего бывшего друга

поэт!

Смеюсь.

Тянет руку. Жму.

Со сцены начинает уныло что-то вещать Василий Степанович. Слушать не хочется, но должна. Начальство все-таки.

Пробираюсь через толпу. Гена тащится сзади, старательно делает вид, что ему тоже интересно. Ну-ну.

— И вот, в этот знаменательный день, я спешу сообщить моим замечательным сотрудникам, что в «РЕСО-ИНДАСТРИЛ» наконец-то наступило время БОЛЬШИИИХ перемен. — на слове «больших» он развел в стороны короткими ручками, пытаясь передать масштабность происходящего. Получилось не очень.

Толпа изумленно ахнула.

Какие лицемеры.

Все до единого заранее об этом знали.

Василий Степанович продолжил:

— Мне горько говорить о том, что меня с вами, друзья мои, больше не будет… — Господи, он же на пенсию собрался, а говорит так, будто после корпоратива прямиком на кладбище отправится.

— Сбежим отсюда? — заговорщицки шепнул мне на ухо Гена.

Оцениваю толпу. Оцениваю Гену. Гена явно в выигрыше.

Жму плечами, киваю головой. Иду вслед за мужчиной.

В холле просторной гостиницы, которую наша компания выбрала для проведения праздника, он тормозит.

— У меня пентхаус на двадцатом.

Это должно было меня впечатлить. Иронично прикрываю рот рукой и хлопаю глазами. Могла бы еще на месте от радости попрыгать, но не буду.

Гена ржет. Ну смейся, смейся.

В номере мы сорвали друг с друга одежду за считанные секунды.

Я бросила пару изумленных взглядов на Гену. Нет, ладно я, год без мужика. А с ним то, что не так?

Окей, проехали. Сейчас мужчина настойчиво исследует моё тело руками, так что мне не до посторонних мыслей.

Ладно, сдаюсь. Гена знает свое дело. Тело, что надо. Пресс как стиральная доска, задница вообще огонь. Отдаюсь впечатлениям и лапаю мужчину где только можно. А можно то везде, так что я не стесняюсь.

Гена перешел к следующей фазе и начал нацеловывать меня где только можно. А можно то везде, потому что я не стесняюсь.

— Может все-таки скажешь как зовут? — нашел время. Как раз сейчас его огромный член таранит меня так, что я визжу от восторга и даже готова заплакать от счастья. Из глаз искры сыплются. Но этот индюк самоконтроля не теряет. Даже глаза не закрывает. Все смотрит, как я извиваюсь и стону. Ухмыляется. Ему доставляет явное удовольствие приносить удовольствие. Слышала я где-то про такую породу — альтруисты, блин. Ну я-то точно не такая.

— Закрой рот и продолжай. — скомкано отвечаю я. Дыхание конечно захватывает от его движений, будто на американских горках катаешься без страховки.

Гена опять ржет.

Эта ночь явно увенчалась успехом. Мы даже спать легли в обнимку, будто завтра и правда вспомним имена друг друга.

С утра, не дожидаясь пока Гена вырвется из царства сна, я тихонько взяла туфли на шпильке под мышку, и свалила.

Перед тем, как захлопнуть дверь, оглянулась, и бросила на мужчину прощальный взгляд. Хорош, ничего не скажешь. Жаль я зареклась больше отношения не строить.

А через две недели сокрушалась и рыдала крокодильими слезами, потому что узнала, что у моего ребенка будет отчество Геннадьевич. Что за отвратное имя, блин?

Глава 4

— Александрович… — задумчиво тяну я, будто на вкус его отчество пробую. Вкуснее, чем Геннадьевич, ничего не скажешь.

Мужчина заглядывает мне в глаза и иронично изгибает бровь.

— Так значит это Вы должны меня в курс дела ввести?

Оглядываюсь по сторонам. Вдруг где-то затерялась еще одна Амина Бергман, и сейчас она героически вылезет из-под стола, например, и спасет меня от горькой участи.

Никто не выползает. Только Оксанка (про себя я ее зову рыбой), сидит за столом возле нас и безмолвно хлопает выпученными глазами. Ну копия рыба.

Обреченно вздыхаю.

— Я.

Красавчик улыбается.

И вот по этой улыбке не ясно, то ли он просто рад, что приставили к нему не Оксанку Рыбу, а меня. То ли в его памяти все-таки всплыли обрывки нашей бурной ночи, будь она не ладна.

— Ладно. — сдается мужчина. — Сегодня я заглянул просто поздороваться. А вот завтра… — он приподнял одну бровь и окинул всех взглядом. — Завтра с самого утра проведем общее собрание. Мне нужны будут все отчеты по проделанной работе за прошедший месяц.

По офису прошел несогласный гул.

— До завтра — встряла я в его речь, вновь обращая на себя внимание. — Никто ничего сделать не успеет. У нас рабочий день через час заканчивается. — ну и что ты на это скажешь, а? Скрестила --">