Игорь Алексеевич Гергенрёдер - Русские эротические сказы
Возрастное ограничение: 18+
ВНИМАНИЕ!
Эта страница может содержать материалы для людей старше 18 лет. Чтобы продолжить, подтвердите, что вам уже исполнилось 18 лет! В противном случае закройте эту страницу!
Название: | Русские эротические сказы | |
Автор: | Игорь Алексеевич Гергенрёдер | |
Жанр: | Эротика, Приключения, Эротика, Секс, Самиздат, сетевая литература | |
Изадано в серии: | неизвестно | |
Издательство: | ЛитРес: Самиздат | |
Год издания: | 2019 | |
ISBN: | неизвестно | |
Отзывы: | Комментировать | |
Рейтинг: | ||
Поделись книгой с друзьями! Помощь сайту: донат на оплату сервера |
Краткое содержание книги "Русские эротические сказы"
Показаны скрывавшиеся любовные таинства русского села, подано проникновение в секреты русской тантры. Высвечены также сногсшибательные развлечения городских блатарей 1970-х годов, их ни с чем не сравнимая изобретательность в сексуальных играх. Дано и время новых русских, когда появляется новый сельский любовник-хитрован Тиша Усик в джинсах и кроссовках, который за услугу, жизненно важную для олигарха, просит награду, скромнее некуда, — спиннинг. Стоит обратить внимание на то, как отличается от языка Вступительного слова уникальный живой язык самих сказов. Содержит нецензурную брань.
К этой книге применимы такие ключевые слова (теги) как: эротические рассказы и истории, романтическая эротика, Самиздат
Читаем онлайн "Русские эротические сказы" (ознакомительный отрывок). [Страница - 5]
Оборачиваюсь: пара завершила действо и застыла. Моя спутница глядит на блаженно изнемогших со жгучим сопереживанием; до чего меня тянет поцеловать её! Мы выходим наружу, впереди вырисовываются широкие смутные пятна. Глаза после яркого света не сразу схватывают очертания кустов.
Воздух невозмутимо тих, нас обволакивает густая душноватая теплынь. С озабоченно-деловитым гудением пролетел жук. Мне представляется, что он подвыпил, но крепко помнит о некой важной цели. Девушка приблизилась к кустам и, отстраняя рукой ветви, вошла в прогалину; иду следом. Где-то близко в листве ворохнулась, чуть пискнула птица.
Я несколько раз уже прикоснулся к телу моей спутницы, теперь тронул ладонью её плечо, но она не остановилась. Путь нам преградил плетень с одичало разросшейся по обе стороны высокой травой. Девушка осторожно пошла вдоль плетня, открыла калитку, мы оказались среди яблонь.
— Добро пожаловать или от ворот поворот! — было вдруг сказано со зловещей издёвкой.
Я страдал, не понимая, отчего отношение ко мне стало иным. Хотелось думать: нет-нет, это не всерьёз! Ночь дышала истомой и что, казалось бы, могла сулить, как не упоение? Нас обступал сад, за деревьями темнел дом, чью шиферную крышу выбеливал свет луны. Та, кого я в мыслях уже страстно ласкал, направилась к постройке: по виду, летней кухне. У двери порывисто прошептала мне:
— Не злись, но не нравишься ты больше!
— Что я сделал не так? — мой голос дрожал, и я едва не выругал себя от досады.
— Только полезь… — произнесла она с угрозой и повернула голову в сторону дома, — окна открыты, отец и мать спят чутко — сразу вскочат.
Я молчал, невыразимо страшась одного: что придётся уйти. Она шептала:
— Сперва не нахальничал, смотрел на нас, будто перед тобой незнамо какие бесстыдницы. А как никто не видит, начал прилипать. Ишь! Я этого не люблю!
— Милая… — прошептал я покорно и елейно и принялся нанизывать одно ласковое выражение на другое…
Она следила за мной: обнажённая, ладная, угрюмо насторожившаяся.
— Не улестишь! Мне твои слова — против души! Вы, городские, — люди притворные.
— Не городской я вовсе! В маленьком посёлке вырос.
— Но теперь-то в институте учишься…
— Это вина моя?.. — прошептал я жалобно.
Она бросила запальчиво:
— Студент-умник! Будешь в институте своим подружкам рассказывать, какие деревенские девки бесстыжие, да и дуры ещё! как ты им головы кружил.
Негодующая прелесть вошла во флигелёк, включила электричество и плотно закрыла дверь перед моим носом. В отчаянии я невольно возвёл глаза к небу. В нём стоял твёрдо очерченный месяц, лучились звёзды, испуская волны какого-то сладко будоражащего магнетизма. Смятение и горчайшая тоска внезапно родили во мне позыв к творчеству, стало слагаться стихотворение… Минуло минут десять, четверть часа. Я легонько постучался.
— Скребёшься, как котяра! — прозвучало ехидное. — А запора-то нет у двери.
Я нажал на неё и попал в летнюю кухню. Сбоку у окошка стоял стол; у стены напротив, на покрытой тулупом лавке, полулежала моя любовь, она опоясалась чистым кухонным полотенцем.
— Студент-студентяра! — произнесла с наигранной враждебностью.
Вдохновение, владевшее мной, пробудило во мне отвагу. Я стал решительно делать то, чего хотелось. Снял, уронил на пол рубашку, за нею — брюки; предварительно извлёк из заднего кармана и положил на стол записную книжку с авторучкой, которые всегда имею при себе.
Моя пригожая легла на тулуп ничком, приподняла свою развитую попку и сделала вид, будто пытается рукой натянуть на ягодицу краешек полотенца. Волевым усилием я оторвал взгляд, присел на табуретку и принялся записывать мою импровизацию. Девушка смешливо наморщила носик.
— Поросячья ножка торчит, а он пишет!
— Что, что? — вырвалось у меня. — Как ты сказала?
— Подруга называет такие поросячьими ножками.
— Какие — такие? — спросил я обеспокоенно.
— Эдакие! У неё узнай! — и насмешница искушающе-игриво повиляла попкой.
Подавив стон, я неимоверным напряжением заставил себя сосредоточиться на стихе; зачеркнув несколько слов, вписал новые. Ненаглядная села на лавке, развела ноги и, перед тем как прикрыть её ладошкой, продемонстрировала мне.
— Дай, что написал!
Я вырвал из записной книжки листок, встал перед хозяйкой, прошептал --">