(Funny-bum) - Надейся (СИ)

Всю жизнь она тренировалась на износ, чтобы рано или поздно отомстить за себя.

Всю жизнь она решала дилемму — готова она или нет; может она уже убить человека и освободиться от ТОГО, или еще не готова.

Сейчас часы тренировок сработали, как взведенная ранее пружина. Ветка без малейших колебаний рубила адские морды, отсекала уши, выкалывала глаза и даже снесла башку обезьяне. Она жила в декорациях, и не так важно было, что враги воют и смердят, что кровь настоящая, что оружие заточено, словно хирургический нож. Ветка была готова. Думать-то некогда, а если Ветка и думала, то только о том, чтобы никакая тварь не добралась до Герца.

Тетка… нет, длинноволосый мужик в длинном кафтане вертелся как черт, срубая жуткие головы целиком. Но твари лезли и лезли; в какой-то момент обороняющиеся оказались прижатыми к Герцу, плечом к плечу, а ганновер упирался боком в скалу и дико визжал.

— Ты кто? — спросил мужик между двумя выпадами.

— Ветка, — сказала Ветка.

— Кто-о?

— Конь в пальто! — крикнула Ветка.

«А, я же в шлеме, в скаковых очках, если я его попутала, то и он меня тоже мог принять за парня!»

Клинок Ветки остался в очередной туше; она не успела вывернуть кисть и выхватить оружие. Что-то тупо ударило в корпус. Ветка прямо перед лицом увидела разинутую пасть с акульими зубами, ощутила гнилое дыхание… двумя руками прикрыла голову, отвернулась от боя и вжалась в шею коня…

И вдруг настала тишина. Что-то звонко свистнуло, и рев, чавканье, бессвязные крики нападавших, скрежетание когтей по камню — все прекратилось. А Герц выдохнул и поставил уши торчком.

Ветка осторожно отслонилась от гнедой шеи и убрала руки с пластика скаковых очков.

— Конь в пальто? — холодно спросил длинноволосый мужик, отирая свой клинок о шерсть убитого зверя. Ветка уставилась на него. Потом на камни, с которых к ним спрыгивали лучники в облегающих одеждах. Потом внимательно посмотрела на трупы, которыми оказалось буквально завалено тесное пространство. Пригляделась к одной из обезьян. И хлопнулась в обморок.

Острых ощущений на сегодня вполне хватило.

========== Глава 2. Обоз ==========

Своевременный Веткин обморок избавил ее от ужасного зрелища — как длинноволосый конь в пальто садится на Герца.

И более того, Герц, добрый-добрый Герц, который изысканными козлопуками систематически ссаживал на землю любых неизвестных хамов, осмелившихся взобраться на него, не возражает.

Точнее, Герц возразил, и возразил вовсю, взбудораженный запахами крови, смерти, страшных, непонятных зверей; но его возражения не учли. Новый всадник, осваиваясь с незнакомым седлом и разбирая повод, отдавал распоряжения, не обращая внимания на свечки, взбрыки и резкие боковые развороты Герца, уже давно отправившие бы в недолгий, но насыщенный впечатлениями полет любого другого. Всадник даже как-то поощрительно потрепал ганновера по шее — умница малыш, наконец-то сильная и норовистая лошадь.

Герц, который все-таки совсем уж злыднем не был, изумился и прислушался к ощущению стальных икр на своих боках. Да, можно не трепыхаться. Можно, пожалуй, довериться.

Потом жеребец подробно и в деталях рассказал новому всаднику о пережитых ужасах, шарахнувшись от каждой срубленной головы. Коноеды, кругом коноеды; я знал, я знал! Уши то падали назад, то вставали торчком, то начинали двигаться кругом, как локаторы. Однако всадник отлично помнил, что в настоящем бою и конь вел себя по-настоящему — беспрекословно слушался приказов, вынес двойной вес, а потому теперь его поведение было принято достаточно благосклонно. Всадник был без стека, без шпор и особенно не дергал за повод, но самим своим присутствием на спине успокоил Герца — тем более, что Ветка находилась недалеко.

Теперь можно было обратить внимание и на кобыл.

Некоторые прибывшие к скалам лучники были на кобылах. А другие — на жеребцах. Герц принюхался и не обнаружил ни одного мерина. Коротко взвизгнул и затанцевал — о, как интересно! Затем задрал хвост в репице, как будто был арабом, и свернул шею тугим бубликом, самостоятельно сделав рабочий сбор; умрите все! Всадник что-то одобрительно-удивленно сказал и снова потрепал его по шее.

—