Анна Северина - Как соблазнить декана за 10 дней (СИ)

Как соблазнить декана за 10 дней

1 день. Лена

Я просыпаюсь от шумной возни за ширмой, которая разделяет нашу комнату на две половины. Звуки поцелуев — смачных и оттого особенно раздражающих. Шепот, смешки.

Я еще надеюсь, что поцелуями всё и ограничится. Но нет, не тут-то было! Скрипит старенькая, повидавшая уже не одно поколение студентов кровать. Наташка для вида шипит: «Тихо ты, Ленку разбудишь!» Андрей пыхтит в ответ: «Как же, ее разбудишь!»

Ему даже в голову не приходит, что самый крепкий сон их охов-вздохов не выдержит. В этом семестре они совсем стыд потеряли. Раньше Наташка приводила своего Жукова днем или по вечерам — на пару часов. Я на это время дипломатично уходила в кино или в библиотеку, а когда возвращалась, они уже чинно пили чай. Но к последнему курсу они вдруг решили вести себя как настоящая семейная пара, пусть пока и без штампа в паспорте.

Так в нашей комнате в общежитии появилась ширма. А еще — чашка Андрея на столе. И куча его вещей в нашем общем с Наташкой шкафу.

Поцелуи прекращаются. Зато начинаются стоны — кажется, с обеих сторон. «Да, да, детка», — хрипит Андрей. Я затыкаю уши.

— Ленуська, вставай! — подруга трясет меня за плечо. — Уже половина восьмого!

Я сонно щурюсь. Неужели я ухитрилась заснуть под эту какофонию?

Через секунду до меня доходит смысл Наташкиных слов, и я сбрасываю с себя одеяло. Половина восьмого??? А сегодня первой парой лекция Змея Горыныча! Последняя лекция перед завтрашним зачетом!

Пять минут — на умывание и чистку зубов. Еще десять — на натягивание джемпера и джинсов.

— Лен, давай хоть чаю попьем! — канючит Жуков. — Не могу учиться на голодный желудок.

Ага, как будто бы на сытый может! Но устоять перед кофе и остатками сметанного торта не могу. На завтрак уходит еще пятнадцать минут.

— Да ладно, не паникуйте, — напутствует нас, зевая, Наташка. — Не съест же он вас!

Ей хорошо говорить — она учится на другом факультете, у них Горыныч ничего не ведет. Ей вообще на занятия только к обеду — успеет выспаться.

К университету мы с Андреем подбегаем со звонком. А нужно еще сдать одежду в гардероб и подняться на четвертый этаж.

— Может, вообще не пойдем? — малодушно предлагает Андрей.

Предложение заманчивое, но неразумное. Все знают: пропускать занятия Горыныча — самоубийство. Он отмечает отсутствующих на каждой паре.

— Граждане-товарищи, пропустите без очереди! — нагло взывает к жалости других опаздывающих Андрей. И выдает железный аргумент: — Лекция у Горыныча — сами понимаете.

Студенты ворчат, но расступаются. Горыныча знают во всём универе.

Вообще-то у него есть настоящие имя и отчество. И даже фамилия. Дмитрий Сергеевич Кондратюк. Но Горыныч — привычнее. И сразу понятно, с кем имеешь дело. Кого попало так не назовут.

— Хочешь, анекдот расскажу? — предлагает Жуков, когда мы устремляемся по лестнице. — Как раз в тему.

Только анекдотов нам сейчас и не хватает. Мое молчание Андрей принимает за знак согласия.

— Баба Яга идет по лесу, видит обнаженную Кикимору. Спрашивает: «Ты почему голая?» А та в ответ: «А я не голая. Я эротический костюм надела». Баба Яга тоже разделась, пошла дальше. А навстречу ей — Змей Горыныч. «Ты что, сдурела? Голая ходишь!» «Я не голая, я эротический костюм надела». «А-а. Так ты бы его хотя бы погладила».

Чувство юмора у него сомнительное, и это отнюдь не самый пошлый из его анекдотов. Но, как ни странно, я хихикаю — нервно.

Так, с глупыми улыбками на лицах, мы и вваливаемся в огромную лекционную аудиторию. И застываем на пороге под гневным взглядом Кондратюка.

— Молодые люди, вы не ошиблись? — подчеркнуто вежливо спрашивает он. — Вы, наверно, в цирк шли или в театр?

Наш поток охотно хихикает.

— Хотя какая разница? — сам себе отвечает Горыныч. — Даже в театр после третьего звонка не пускают. А вы считаете возможным появиться на занятии с опозданием в пятнадцать минут! Более того, мне приходится тратить на вас то время, которое я мог бы посвятить изложению нового материала. Между прочим, ваши товарищи пришли сюда за знаниями.

«Товарищи» дружными кивками поддерживают эту спорную мысль. Подхалимы!

— Извините, — выдавливает из себя Андрей. — Разрешите сесть на место!

— Напомните мне ваши фамилии, — темные глаза Кондратюка мечут молнии.

— Жуков, — --">