Ольга Пожидаева (Оле Адлер) - Скала и Пламя (СИ)

— Мудило, — ругнулась Нори, — кретин конченый.

Она согнулась, чтобы собрать документы, не замечая, как Артур таращится на ее задницу, на которой эффектно натянулась и без того соблазнительная юбка-карандаш.

— Жена что ли не дала или сам не смог? — продолжала она брызгать ядом, едва сдерживая слезы. — Импотент хренов.

Едва она произнесла эти слова, Артур вырос за ее спиной, дернул Нори за руку, заставляя подняться и выпрямиться.

— Не надо так со мной разговаривать, девочка, — выплюнул он, прижав ее к себе.

— Правда глаза колет? — смело парировала Нори, не отводя глаз.

Она с ужасом наблюдала, как его серые глаза темнеют, загораясь мрачным огнем. Лицо Артура стало непроницаемым, черты жесткими, даже жестокими. Нори знала эту тьму, она была хорошо ей знакома. Ее тело завибрировало, привычно отзываясь возбуждением. Все внутри затрепетало от сладостного томления, предвкушения. Уголок рта Нори дернулся, искривляя лицо в едкой усмешке.

— Правда? — выдохнул Артур ей в лицо. — Как тебе такая правда, Нори?

Он схватил ее за попку, притягивая к себе крепче, чуть присел и поднялся, потеревшись ширинкой о ее пах. Нори томно охнула, почувствовав его эрекцию.

— Импотент, а? — ехидно поинтересовался Артур, явно довольный ее реакцией.

— Вряд ли, — признала свою ошибку Нори. — Зато долбоеб знатный.

— Дрянь, — рыкнул Савицкий прежде, чем впечататься ртом в ее губы.

Он дернул ее за хвостик, заставляя запрокинуть голову, сжал еще сильнее задницу и полностью игнорировал попытки Нори вырваться. Она упиралась ладонями ему в грудь, молотила кулаками, отпихивала, но при этом отвечала на поцелуй. Ее губы были такими же страстными и яростными, как и попытки сопротивления.

Артур посмеивался, целуя ее, одновременно забавляясь протестом и наслаждаясь отзывчивостью. Он так редко испытывал желание поцеловать девушку, но сейчас оно было безумно сильным. А попытки Нори сопротивляться раззадоривали его еще сильнее.

— Ты такая чертовски сладкая, — рычал Артур, покусывая ее губы. — Охуенно притягательная дразнилка. Давай, давай, ударь посильнее, Нор. Мне будет приятно. Маленькая лицемерная бестия.

Нори замерла, вся напряглась и сжала губы изо всех сил, отворачиваясь.

— Не смей, — пригрозил Артур, снова завладевая ее ртом.

Но Нори упрямо отвернулась, изо всех сил уперлась ладонями ему в грудь, согнула ногу в колене, чтобы пнуть в пах. Артур прочитал ее намерения за секунду до их исполнения, отпрыгнул назад, и она лишь слегка задела его по бедру.

— Шутим? — спросил он зловещим шелестящим голосом, снова наступая.

Ответом ему была звонкая пощечина.

Артур расхохотался. Его смех зловещим звуком разлетелся по кабинету. Нори поежилась от мурашек, пробежавших вдоль спины, опоясавших талию, уколовших между ног и превратившихся в острое желание. Он схватил девушку, бросил на стол, скрутил ее руки мертвой хваткой, заведя их ей за голову. Нори дернулась, но это лишь сильнее раззадорило его. Артур навис сверху, крепко прижавшись пахом к ее промежности, яростно потираясь об нее.

Это было так сладко и мучительно одновременно. Нори дрожала от беспомощной ярости. Артур сжимал ее руки так сильно, что было больно. Девушка тихо хныкала и стонала, наслаждаясь и страдая одновременно.

Губы Артура гуляли по ее шее, плечам, груди, лаская то голую кожу, то терзая ее прямо через тонкую ткань блузки.

— Хватит, Нори. Прекрати брыкаться, — уговаривал Савицкий. — Давай просто сделаем это. Ты же хочешь. Ты всегда меня хотела.

— Всегда, — всхлипнула она, не смея отрицать очевидное. — Хочу.

Артур глухо простонал, чувствуя, как Нори расслабляется. Он отпустил ее руки, краем глаза заметив покрасневшие запястья, ласково потер их пальцами, успокаивая боль. Он провел руками по ее телу, жадно сжал груди, спустился к попке. Но сумасшедшее желание, которое бурлило в нем, начало затухать, едва девушка перестала протестовать. Артур расстегнул ее блузку, собираясь прильнуть ртом к груди, но не стал. Он дернул ее на себя, заставляя сесть, и Нори послушно поднялась. Она чуть покачивалась, словно безвольная марионетка.

— Поцелуй меня, — потребовал он, желая снова раздуть пламя вожделения, чтобы забыться в острых сексуальных потребностях, которые всегда так умиротворяюще действовали на его тело, затуманивая разум.