Настя Чацкая - Ничего страшного [СИ]

Затем в странном порыве подносит телефон ко рту и громко рычит что-то вроде «передавай привет Джейн», после чего швыряет мобильный на постель, откидываясь на спинку и зарываясь руками в волосы.

Холодные пальцы, горячие ладони.

Необходимость убивает.

Вышвырнуть себя из кресла, перевернуть его и зарычать так, словно это он — чокнутый волк с поехавшей крышей. Что он заразился этой хуйнёй воздушно-капельным путём, не понадобился никакой укус. Он просто вдыхает в себя Дерека и становится животным.

Он вдыхает его, даже когда Дерека рядом нет.

Кресло переворачивается и едет на боку, ударяясь о стену, а через мгновение дверь ванны бьёт железной задвижкой о замок с такой силой, что тут же открывается снова. Отражение из круглого зеркала без рамки смотрит на Стайлза сухими воспалёнными глазами.

Перебарывая желание сдохнуть в попытках выхаркать из себя эту одержимость, которая внезапно вспыхивает в сознании время от времени.

Вот ты сидишь в своей комнате и делаешь экономику, а через секунду задыхаешься и судорожно шаришь ладонями по столу или карманам в поисках телефона, потому что Дерек уже яростно ебёт тебя в твоём сознании, а ты видишь, осознаёшь, почти чувствуешь.

Вот ты целуешь Малию, вдыхая в себя её запах, отдающий лимонной цедрой, а в следующий момент впиваешься в её волосы пальцами, оттаскивая голову, въедаясь в тонкую шею губами, оставляя яркие пятна, потому что именно так делал Дерек в ваш последний раз, днём ранее, и ты едва не кончал от этого срыва мозга.

«Уёбывай из меня!» — хочешь орать ты, потому что это мешает, мешает. Мешает получать удовлетворение от того, что даёт твоя девушка, мешает чувствовать себя расслабленно, боясь вызвать подозрение у друзей, которые могут перехватить твой взгляд, брошенный на него.

Уёбывай из меня! — орёшь в свои мокрые ладони, умывая лицо.

Уёбывай из моей головы.

А он остаётся. Каждый раз остаётся.

Когда телефон, брошенный в комнате, разрывается звонком, сердце подскакивает и бьёт по корню языка. Он почти не хочет мчать обратно, приваливать мягкий матрас животом и искать мобильный, который завалился между одеялом и подушкой. Маленькая пластмассовая сука.

Наконец-то удаётся ухватить его пальцами и поднести к лицу.

Малия.

Блядь, — произносит внутренний голос.

— Да, детка, — произносят губы.

— Стайлз! Я только что заселилась в отель! — в голосе столько неприкрытого восторга, что хочется отстранить трубку от уха.

Стайлз что-то мычит в ответ, закрывая глаза и утыкаясь лицом в запястье. Люди очень странные существа — им свойственна надежда. И иногда кажется, что надежда — это единственное, что остаётся, что стабильно. Людям необходима стабильность.

Поэтому, пока внутреннее ухо всё ещё режет от резковатого голоса Малии, тело почти не вздрагивает, когда по спине Стайлза проезжается твёрдая ладонь.

Он ждал. Он ждёт этого всегда.

Он окаменевает и моментально глохнет — весь мир словно выключается. Ему кажется, что от неопределённости — то ли остановиться, то ли разорваться ударами, — сердце сейчас просто выкатится из пасти, когда Стайлз резко оборачивается и встречается взглядом с оливковыми глазами.

Жар. Кипяток.

Впрочем, это лишь мгновение, потому что в следующий момент горячая рука проскальзывает по лопаткам и берёт его сзади за шею, впечатывая щекой в подушку. Остаётся смотреть на залитый желтоватым ламповым светом рабочий стол, ощущать как прогибается матрас и как — словно кто-то медленно проматывает стоп-кадр, — в обширном инсульте разрывается душа.

Это похоже на огромный раскалённый цветок, распускающийся от прикосновения этого человека. Это похоже на лопающийся шар, полный воды. Полный яда.

Концентрат Хейла. Отрава.

— …очень приятный портье, он сказал что мне принесут ужин прямо в номер, Дитон ни слова не говорил об этом! Ты не занят?

— Я… — Стайлз глотает все звуки, которые следуют за этим, потому что чувствует, как вторая рука Дерека проскальзывает к его пуговице на джинсах и расстёгивает её в одну секунду. — Я немного… я… перезвоню тебе?

Жёсткие пальцы обхватывают член моментально, почти не спуская джинс. Рот Стайлза приоткрывается ещё шире, и губы елозят по ткани подушки. Твёрдые бёдра прижимаются к оттопыренной заднице, и от ощущения возбуждённого оборотня за спиной сладко сводит тело. Приходится задержать дыхание, чтобы не выстонать что-нибудь в трубку, --">