Ульяна Соболева - Морская пена на золотом песке

Ульяна Соболева Морская пена на золотом песке

МОРСКАЯ ПЕНА НА ЗОЛОТОМ ПЕСКЕ…

Я любил ее…, я сходил по ней с ума, дышал ею, жил каждым взмахом ее ресниц, нежным изгибом лебединой шеи и запахом ее светлых волос. Нет, она не была красавицей, она просто была невероятной. Я подсел на нее, как на наркотическое вещество без всякой надежды на ремиссию. Чувствовал интуитивно, что меня затягивает в ее бездну, а пути назад не видел. Я отдавал ей всего себя, а она брала жадно, алчно, возвращая взамен свое прекрасное тело, от которого у меня мутился рассудок. Каждая ямочка, изгиб, выпуклость и впадинка, каждая родинка заставляла меня дрожать от любви к ней. Мне не верилось, что она моя. Вся без остатка, что она принадлежит мне целиком. С ней мне хотелось состариться и умереть, и я дико боялся, что это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Нет, она не давала повода, просто у меня постоянно было чувство, что она как птица, станет однажды на подоконник, взмахнет руками-крыльями и улетит на свободу, а я останусь совершенно один подыхать от тоски по ней. В такие моменты я крепко прижимал ее к себе и жадно целовал такое любимое лицо, волосы, руки. Шептал как сильно люблю ее и насколько счастлив, что теперь мы вместе. Помню, как встретил ее впервые в проливной дождь, возле автобусной остановки. На дорогу выскочила девушка в одном нижнем белье, она просто стояла и смотрела как я еду прямо на нее. Конечно, я затормозил. Помню, что набросил ей на плечи свою куртку. Я что-то спрашивал, а она просто смотрела на меня и молчала. Я предлагал отвезти ее в полицейский участок, позвонить семье, а она лишь отрицательно качала головой.

Я смотрел на нее и чувствовал, как растворяюсь в ней, теряю самого себя, исчезаю. Её светлые волосы закрутились от влаги в непослушные кольца, обрамляя нежное лицо, а глаза.. я никогда раньше не видел таких глаз. Хотя, нет, не верно, я просто никогда не смотрел в глаза, меня привлекали другие части тела. Она села в мою машину. Мы почти не разговаривали, я просто привез ее к себе домой. Было в этом что-то противоестественное и в то же время правильное. Как будто ждал всю жизнь и ее место рядом со мной, в моей квартире, в моем мире. Она осталась до утра…точнее она просто осталась, а мне было хорошо с ней. Я словно заново родился.

Я каждый день смотрел в календарь, считал секунды рядом с ней.  Завтра…послезавтра…неделя…Она все еще со мной. Я любил ее рисовать, такую разную: то нежную, то дикую. Я любил смотреть, как она улыбается и как в ее глазах появляется счастливый блеск, как она шепчет мне сладкие непристойности и распахивает халатик под которым надето кружевное белое белье. Я становился перед ней на колени, и погружался в ее обволакивающий запах зноя и страсти, слыша ее тихие стоны и чувствуя, как тонкие пальцы перебирают мои волосы.  Она нравилась мне в белом, на ее золотистой коже перламутровые кружева смотрелись как морская пена на золотом песке.

А потом она просто исчезла, так же внезапно, как и появилась в моей жизни. Однажды утром ее не оказалось рядом.  Проклятье, если бы я понимал в какое безумие погружаюсь, я бы предпочел пустить себе пулю в лоб. Иногда лучше жить в неведении, потому что некоторые вещи могут превратить тебя в сумасшедшего.

Наверное, то же самое чувствуют слепые, когда вдруг прозревают и мир вокруг оказывается настолько уродлив, что им хочется ослепнуть снова, но картинка уже отпечаталась в голове и вам никогда ее не забыть. Вы прокручиваете ее снова и снова, словно отматывая кинопленку назад в надежде, что следующий кадр будет другим. Так произошло и со мной. В тот день опять лил сильный дождь. Я отпросился пораньше и уже в который раз поехал к той самой остановке. Но к моему удивлению, остановку снесли и там велись строительные работы. Я все же остался ждать.

Но шли часы, а она все не появлялась.  И я вдруг понял, что совсем не знаю кто она, откуда пришла. От неё на память остался лишь комплект нижнего белья, того самого, в котором я нашел её той ночью.  Он хранил запах ее тела…запах моей безумной страсти к ней и …несбыточной мечты.

Я бродил по улицам и искал часами, днями, но она словно растворилась, исчезла. Как будто ее не существовало. Она меня бросила. Долгими осенними вечерами я рисовал ее снова и снова, потом сжигал холсты и снова брал в руки кисти. Мне казалось, что кроме белой пены кружев, я больше ничего не вижу…у нее нет лица, оно стиралось и забывалось, а я должен был видеть глаза цвета --">