Евгения Ивановна Хамуляк - Дина и просто Дина

было глупо оставлять оплаченную шикарную квартиру, когда можно просто попросить, намекнуть, в крайнем случае, приказать настырному испанцу более не появляться на глаза. И баста!

Однако Карлос и не появлялся. Началась серьезная стройка на каком-то строительном объекте, и он, оказывается еще и строитель-прораб, выехал на место на неопределенный срок. Даже просить не пришлось.

А Дина готовилась. Так готовилась, что несколько дней потратила на подготовку речи. Потом несколько дней на то, чтобы успокоиться от этой подготовки и самой речи. А потом и вовсе разозлилась, что ни подготовка, ни речь не пригодились.

– Это точно климакс, – говорила Дина лучшей своей подруге Наташе, не в силах скрывать, что скучает по испанскому красавцу.

– Да тебя можно понять, – жалела Наташа подругу. – Он реально классный. В него знаешь сколько баб влюблялось. И вешалось ради него. И преследовало. Он же за свою жизнь ни одну девку на свидание не позвал. Его, как миленького, вылавливали, ему цветы дарили. А он только соглашался или не соглашался, – махнула она рукой.

– Да я не влюбилась! – разозлилась подруга.

– А он и вправду такой классный в постели, как говорят? Ну, прям что аж ах?! – не слушала Наташа влюбленную подругу и придвинулась поближе.

Дина хмуро отмахнулась. Наташа с удовольствием причмокнула.

– Кла-а-а-ас-с!

Дина покраснела и улыбнулась. А потом спросила, когда же Карлос все-таки намерен вернуться? Оказалось, все зависит от обстоятельств. Дина все-таки продолжила собирать вещи, но теперь с другим планом в голове. Обстоятельства обстоятельствами, а Дина Валерьевна привыкла сама управлять ситуацией. И раз уж она не сексуальная расистка, это совершенно меняет ход дела.

И, сняв классный кабриолет на неопределенный срок, две одинокие, свободные сучки, как выразилась Наташа, Дина и ее собака, отправились самостоятельно исследовать южную часть Европы.

– Когда вернутся? По обстоятельствам, – передала Наташа слова Дины вскоре вернувшемуся Карлосу.

Карлос слегка насупился и погрустнел. Наташа лишь с удовольствием причмокнула.

– Кла-а-ас-с!

Эта история двух гордецов, демократического Карлоса, выросшего на раздолье страстной жары Маркеса, и нашей советской девушки Дины, воспитанной на вечной непогоде провинции и «Капитанской дочке», могла б закончиться ничем, если б странное чувство притяжения однажды не пересилило гордость двух влюбленных. И навигатор в кабриолете Дины, а также завывающая собака, пугающая соседей по ночам, стали упорно выворачивать руль на юг. А обстоятельства Карлоса заворачивали все больше на север, когда однажды Наташа позвонила Дине, сказав только два слова, от которых сердце тридцативосьмилетней расистки подкатило к горлу и она чуть не зарыдала от счастья, мечтая вот уже две недели услышать:

– Он едет к тебе.

С сердцем в горле Дина не могла даже переспросить, как он узнал, кто сказал, как он ее вообще найдет, где ждать, что сказать, когда придет. Просто уселась в номере и стала ждать звонка в дверь. Слава богу, Испания не Россия, не самая большая страна в мире. Ждать пришлось недолго. Он просто позвонил в дверь. Она просто открыла. Они больше не пользовались переводчиком. Собаку закрыли в туалете. Та не выла. А дальше началось похмелье.

Долгое упорное похмелье в несколько дней и ночей. Дина не могла нацеловать его самых красивых, самых загорелых и волосатых рук в мире, именно по ним она скучала больше всего. Он не мог нацеловать ее белую кожу, называя любимую Белоснежкой, и хоть Дина ничегошеньки не понимала, готова была назваться хоть горшком, лишь бы похмелье не проходило.

Слава богу, впереди был год отпуска.

Через год Дина таки вышла на работу, но дистанционно. Хазиев Расих Рифкатьевич поймал себя на противоречивых чувствах по этому поводу, с одной стороны, он очень сильно разозлился, узнав, что Дина Валерьевна выходит-таки замуж да за какого-то непонятного испанца. А он-то думал, что она сексуальная расистка. С другой стороны, от сердца отлегло, потому что она не открывала свой бизнес, а ведь могла бы прихватить всю базу клиентов и поставщиков с собой, хоть в Испанию, хоть в Антарктиду. Международный бизнес это позволял. Чувства боролись, но деньги для предприимчивого татарина оказались важнее, и он согласился стать посаженным отцом на свадьбе лучшей сотрудницы и «какого-то непонятного Антонио Бандераса», как между собой стали все называть Карлоса.

Карлос был --">