Ева Саева - Рита, море и Рыжка-царевич (СИ)

остановившись у Медного всадника и взглянув в его лицо, поняла, кто будет ее настоящим другом в этом таком многолюдном и таком пустынном городе. С того дня на втором курсе, она частенько приходила к Петру Великому и рассказывала о себе. Ему одному доверяла свои тайны, обиды и радости. Первым Великий император узнавал о пятерках на экзаменах, о не вовремя порвавшихся сапогах, о съеденных с ее сковородки котлетах в общаге и сердечной ране из-за влюбленности к сокурснику. Именно Петру она читала свои стихи и коротенькие рассказы, что наполняли ее заветную тетрадку. Император, как казалось Рите, всегда слушал внимательно, даже иногда кивал головой, сочувствовал или улыбался. Высказав все наболевшее Медному основателю города, Рита возвращалась в общежитие с легкой душой и надеждой на лучшее.

Уже больше месяца девушка не приходила «к другу», была очень занята, а сегодня прибежала поделиться радостью и надеждой на самое лучшее.

— Вот, Петя, — она лукаво смотрела в лицо императору, — уезжаю я. Наконец-то выберусь из этого холодного и сумрачного города, где все дышит блокадой и вечной мыслью Раскольникова: «Кто я — тварь дрожащая или право имею?» Из твоего, между прочим, города, — разведя руки в стороны, напоминала она Петру, — так вот. Наконец-то я всем доказала, что я не «тварь дрожащая», а «право имею». И право, между прочим, очень умное и веское. Ведь я же очень умная, Петя, ну ты же знаешь, — доказывала она монументу, — только эти Мананникова с Селиверстовой — зазнайки питерские, не верили, что я могу достичь больших высот. Конечно, им хорошо: папы в городской думе, у мамочек вся работа, что из салонов красоты не вылезать. А поглядеть то на них, Господи — страх Божий, губы свои уже совсем за уши зашили, — она показала Петру, как это сейчас делают светские престарелые дамы, — а вот моя мама — всю жизнь и в лесхозе пашет, и дома на огороде, а выглядит лучше их и моложе. Не веришь? — она серьезно спросила у памятника, — после фотки привезу и покажу тебе, Фома не верящий.

Девушка огляделась вокруг: над рекой скользили первые яркие лучи солнца, по воде медленно проплывал заспанный речной трамвайчик, листочки на деревьях сквера не шевелились, как будто хотели до конца выслушать ее слова. По природной привычке, Рита уперла руки в бока и медленно обошла каменного императора. Опять взглянула ему в лицо, и глубоко вздохнув, выпалила то самое важное, ради чего поднялась раным-ранешенько и прибежала с Васильевского острова на Сенатскую площадь.

— А у меня же радость великая, Петя, — она заулыбалась веселой улыбкой, показывая белые красивые зубы, отчего все ее лицо засветилось предвкушением совсем скорого счастья, — я же на юга еду. Ты, прикинь. Как ты думаешь, почему я месяц к тебе не приходила? — спросила она Императора вполне серьезным голосом, — считаешь, что меня направили в Италию по делам турагенства и я загораю там на теплом песочке? Как бы ни так, — ее лицо помрачнело, а на глаза набежали слезы, — на этот популярный семинар по туризму директриса отправила свою доченьку. Эту тупую и безмозглую крашенную девицу, которая в офисе бывает раз в неделю, а зарплату получает в три раза больше меня. Я четыре года зубрила туризм в институте, за зиму клиентскую базу набрала под две тысячи, а она закончила какой-то технарь на швею-мотористку. И то — кое-как. Маманя все турагентство стащила на презенты, никому премию не платила и зарплату урезала, что бы ее гулящее чадо хоть какой-то дипломишко получила. Вообще, — Рита поджала губы, чтобы не заплакать, — это я должна была в Италию ехать. Я такой проект продумала, эти итальянцы бы только рты разинули, — она опять тяжело вздохнула и посмотрела в упор на Петра, — но, понимаешь, Петя. Не нужны никому в твоем городе реально умные люди, ты хоть как на меня обижайся, а я тебе говорю это прямо в лицо. Построил ты город одних жлобов, тупиц и взяточников.

Что бы немного успокоиться, Рита походила вокруг, посмотрела на хорошо изученные стены Адмиралтейства, купол Исаакиевского собора, особняки противоположной набережной Невы. Снисходительно взглянула на каменного императора и тяжело вздохнула.

— Ладно, Петя, — она подошла и потрогала шершавую поверхность камня, — что теперь говорить. Конечно, было обидно в прошлом году, когда мне, как лучшей студентке курса предложили место в престижной турфирме со съемной квартирой и приличной зарплатой. Я так радовалась, — --">