Дмитрий Вересов - Загадка Белой Леди

личность женщины, соответствующей нашему описанию, им неизвестна.

– И они никого не прислали для опознания?

– Как ни странно, господин Смит, нет. Они заявили нам вполне определенно, что в той катастрофе не выжил никто.

– Прекрасно, – совершенно равнодушным тоном подытожил свои расспросы коренастый господин в сером костюме и после непродолжительного молчания твердо сказал: – Господин доктор, подготовьте пациентку к немедленной отправке в аэропорт.

– Я протестую, – невысокий доктор порывисто встал, и круглая борода его заходила ходуном. – Сейчас ее совершенно нельзя беспокоить даже разговорами, не говоря уже о транспортировке. – Однако серый господин даже не повел бровью и продолжал молча смотреть на врача так, словно перед ним был ноутбук или пальма в кадке. – Да и кто вы такой, в конце концов, господин Смит?! – не выдержал столь жестокого бесстрастия доктор. – Или вы забыли, где находитесь?! Это вам не частная лавочка – это Domus Infirmorum!

Однако господин Смит спокойно достал из карманов два удостоверения и, развернув их, поднес прямо к защищенным внушительными очками глазам доктора.

Очки успели выхватить и отчетливо увеличить три буквы для одного глаза и три – для другого, после чего белый халат безвольно обвис на плечах, а вспотевшие пальцы принялись механически протирать платочком линзы тотчас снятых очков.

– Я жду в машине, – равнодушно сообщил Смит и вышел.

– Как вам будет угодно, – ответил доктор уже ему в спину и тоже вышел, но в противоположную сторону.

Перед стеклянной дверью палаты он на мгновение остановился и усилием воли стер с лица выражение растерянной обиды, после чего зашел и уже спокойно обратился к дежурному брату:

– Брат Лиль, подготовьте, пожалуйста, пациентку «Эйрлайнз» к отправке…

– Что?! – Светловолосый стройный юноша вскинул руки, словно защищаясь от удара, и, не веря своим глазам, посмотрел на старого доктора. – Но… – наконец обрел он дар речи.

– Никаких «но», – неожиданно резко ответил обычно интеллигентный и мягкий доктор. – Через пять минут она должна быть в машине.

На лице его не было и тени привычной улыбки, и брат Лиль, поняв, что случилось нечто экстраординарное, по-военному подобрался под тугим белоснежным халатом.

Доктор поспешно ушел в свой отдаленный кабинет, не предназначенный для приема посетителей. Там он подошел к вделанному в стену шкафу, достал коньяк, чего с ним давно уже не случалось среди рабочего дня, налил в бокал изрядную порцию и тяжело опустился в кресло.

Пригубив любимый напиток под названием «Сократес», он снял очки, положил на стол и принялся устало тереть глаза.

Вдруг дверь распахнулась, и в комнату вошел высокий смуглый мужчина с гладко зачесанными волосами над высоким лбом.

– Я видел, как выносили из палаты только вчера поступившую пациентку. Братья сказали мне, что действуют по твоему приказу. Что происходит, Эльмо? Как ты мог? Как смел? – Он решительно подошел к доктору, выхватил у него бокал и, презрительно глядя на светившуюся изнутри жидкость, сурово произнес: – Служить рабами и слугами своим господам и повелителям, каковыми являются все слабые и больные… Эльмо!

Но старый доктор только беспомощно ткнулся головой в раскрытую на столе книгу, и плечи его беззвучно затряслись. Смуглый спокойно ждал, не торопя старика ни словом, ни жестом, и спустя несколько минут Эльмо действительно взял себя в руки и выпрямился.

– Не спрашивай меня ни о чем, брат, не спрашивай ни о чем сейчас, – беспомощно прошептали его влажные от слез губы.

И жесткие черты вошедшего смягчились. Гневные слова, уже готовые было сорваться с твердо очерченных губ, замерли на полуслове, ибо он знал, что сидевший перед ним плакал только тогда, когда был не в силах предотвратить происходящее на его глазах зло.

Он подошел еще ближе и положил смуглую руку на легкие седые волосы плакавшего, и в то же мгновение под окнами раздался звук мягко запускаемого мотора большого джипа, а затем шуршание шин по мостовой…

Часть первая С.О.Н. ИЛЛЮЗИЯ ЖИЗНИ

1

Солнце медленно поднималось. Ночные снега прощались со своим бесцветьем, окрашиваясь в десятки оттенков, от пепельно-серого до ярко-золотого. Где-то высоко парила птица, но был это орел, кречет или блистательный сапсан, разглядеть не удавалось.

Среди нагромождения скал вился узкий, крутой проход, едва различимый в неверных лучах рассвета. На вершине почти отвесного --">