Даша Коэн - Спорим, тебе понравится? (СИ)

мама ударилась в бога. А я резко трансформировалась в Веру.

И не спрашивайте меня почему.

— Уже бегу! — хриплю надсадно и срываюсь с места, услышав вопли матери, и через пару секунд усаживаюсь за стол, на обитый липким дерматином кухонный уголок.

— Ешь!

Легко сказать.

Но я и здесь послушно беру ложку, принимаясь за кашу с щедрой порцией сливочного масла. Рядом на тарелочке ждут своей очереди два пирожка с неизвестной мне начинкой и большой ломоть белого хлеба с сыром. Это порция еды сгодилась бы и для взрослого мужчины, но моим близким плевать.

Я должна всё это съесть. И точка.

— Быстрее жуй, Вера. И даже не думай тянуть время. Не выйдешь из-за стола, пока всё не съешь.

Кто-то скажет, что это форменное и неприкрытое пищевое насилие. Бабушка и мама скажут, что это всего лишь забота обо мне. Я же просто скажу, что такова моя жизнь и у меня нет выбора, кроме как мириться с тем, что есть.

Молча и беспрекословно доедаю, чувствуя лёгкую тошноту, но облегчённо выдыхаю, потому что мне не приходится давиться сладким чаем или стаканом ряженки. Сегодня мне повезло — мы опаздываем.

— Платок! — орёт мать, когда я уже обулась.

Вся скукоживаюсь от её недовольного тона, а затем максимально ускоряюсь, слушая бесконечные причитания и надевая позабытый головной убор.

Двадцать минут до остановки. Затем час в душном автобусе до пункта назначения и меня ощутимо разматывает. А уж когда оказываемся на месте, так вообще приходится адски непросто. Веки наливаются свинцовой тяжестью под монотонный бубнёж пастора, а спина предательски ссутуливается, пытаясь принять наиболее удобное положение для сна.

Вот только мне нельзя спать. Я больше скажу — мне нельзя даже вида подавать, что я, на пару со своим бунтующим организмом, замыслила нечто постыдное. Мать и так поглядывает на меня подозрительно и с недовольным прищуром, а бабуля так вообще, то и дело, тычет мне в бок локтем, не давай даже помечтать о вожделенных сновидениях.

— Вера!

— А? — вырывает меня чей-то голос из полубессознательной дымки.

— Твоя очередь петь! — возмущённо шипит мать.

Петь! Боже! За что?

Покорно киваю и поднимаюсь на клирос, а там встаю в ряды хора, где спустя пару минут начинаю беззвучно открывать рот. Родительница довольна. Бабушка в умилении складывает руки на груди и улыбается.

Я выдыхаю... пронесло.

Спустя два часа всё заканчивается, и мы снова трясёмся в автобусе, но уже по дороге в обратную сторону. Вот только мои сегодняшние страдания на этом не заканчиваются. За остановку до дома, в который раз не обращая внимания на мои мольбы об отдыхе, мама вместе со мной выходит из общественного транспорта, кивая бабуле и предупреждая, что скоро вернётся.

А затем ведёт меня в воскресную школу. Будь она трижды неладна.

— После занятий сразу домой! Поняла?

— Угу, — киваю и окончательно расстаюсь с мечтами о мягкой постели.

— Вера, я не шучу! Чтобы без глупостей мне! — и стискивает меня в таких сильных объятиях, что я задыхаюсь, а затем захожусь в надсадном, лающем кашле. — Ох, ну какая же ты болезненная у меня, слов нет. Вся светишься. Кушать надо лучше и одеваться теплее, Вера. Это тебя ветер с моря так продул.

Куда уж теплее? Итак уже вся взмокла...

Да и чего уж там? Откармливают меня как порося.

— Ну всё, мам.

— Ладно, ладно. Беги уже. Я тебя встречу, если Моисеевы отменят занятие.

За спиной тут же скрещиваю пальцы. Хоть бы не отменили!

Наконец-то расстаёмся, и я несусь внутрь школы, радуясь хотя бы тому, что несколько часов буду без тотального маминого контроля. Невесть что, конечно, но мне и то в радость. А уж когда последний урок отменяют, то я и вовсе впадаю в сущий восторг. Даже мысли о вожделенном сне уходят на второй план, и я всё-таки рискую немного прогуляться в парке неподалёку, который, на моё безграничное счастье, имел выход на побережье.

Пока иду к нему, бесконечно лелею мечты снять носки и помочить ноги в ещё тёплой водичке.

Подумала о таких вольностях, и тотчас кровь по венам понеслась с сумасшедшей скоростью, наполняясь пузырьками предвкушения. Вот только стоило мне пересечь парк и вырулить на песчаный пляж, как пришлось тут же притормозить, а после и поспешно развернуться, прячась в тени высоченного кипариса.

Постояла за ним несколько секунд, отдышалась, а затем высунула нос и с любопытством уставилась на ребят, --">