Ферн Майклз - Красная лента

пользовалась каждым случаем, чтобы напомнить об этом. Родителям Кейт не нравился. Отец любил повторять: «Я знаю такой тип людей – это плохие люди. Не связывай с ним свою жизнь, Мо».

Сегодня должна была начаться ее новая жизнь. Если только… если только Кейт не решил, что быть холостяком лучше, чем женатым. Господи, что ей делать, если это случится? Нет, этого не случится! Она всегда была оптимисткой и сейчас надеялась на лучшее. Этого не случится, потому что когда Кейт увидит ее, он потеряет голову. За два года она сильно изменилась. Сбросила двенадцать фунтов и стала изящной и стройной, потому что занималась на тренажерах и бегала ежедневно после работы по пять миль. В Нью-Йорке ей сделали новую прическу, а стилист подобрал макияж и цвет волос. Мо выглядела теперь ничуть не хуже манекенщиц с Мэдисон-авеню. Она научилась модно одеваться. Сейчас на ней была одежда от Кельвина Кляйна, обувь от Феррагамо и сумочка от Шанель, которую она купила по дешевке на рынке. Во французском чемодане лежали туалеты от Донны Каран.

Мо тоже получила повышение, ей прибавили жалованье. Если дела пойдут хорошо, то к лету она сможет открыть собственную архитектурную контору. Клиенты, с которыми она работала, говорили, что ей следует открыть свой офис. Один даже обещал поддержку, после того как увидел ее чертежи для летнего домика в Кейп-Мей. Ее отец, сам архитектор, предложил ей помощь и даже получил для нее разрешение на открытие собственного дела. Мо могла начать прямо сейчас, если бы захотела. Но хотела ли она? Что подумает Кейт? Чего она действительно хотела, так это выйти замуж и родить ребенка. Она всегда сможет давать консультации и иметь нескольких частных клиентов. Но больше всего ей нужна была семья… Кейт.

Зазвонил телефон. Мо нахмурилась. Никто никогда не звонил ей так рано. Ее сердце затрепетало. Она сняла трубку.

– Морган? – Это была ее мать.

– В чем дело, мама?

– Когда ты выезжаешь, Морган? Мы с папой просили тебя выехать вчера вечером. Ты должна была послушаться нас.

– Зачем? Я же сказала вам, что не могу. И как раз сейчас я собираюсь выходить.

– А ты смотрела в окно?

– Нет, еще темно.

– Подними жалюзи, Морган, и посмотри. Снег идет.

– Что ж такого, снег идет каждый день. Мне ехать всего два часа, в крайнем случае, три. Если будет сильный снегопад… у меня джип. – Она подняла жалюзи и выглянула на улицу. Все было белым-бело.

Мо посмотрела на огни на парковочной площадке. Свет фонарей тонул в предрассветном тумане и кружащемся снеге. – Действительно идет снег, мама.

– А я о чем говорю? Он пошел часов в двенадцать ночи, а сейчас, наверное, сугробы намело выше крыши. Снежная туча, видимо, идет с юга, от тебя. Скорее всего, у вас там снега еще больше. Может быть, ты переждешь, пока метель кончится? Я думаю, рождественское утро ничуть не хуже, чем канун Рождества.

– Не беспокойся обо мне, мама. Я должна быть сегодня вечером дома. Я ждала этого дня целых два года. Пожалуйста, мама, ты же понимаешь!

– Я понимаю, Морган, что ты безрассудна. Я недавно видела мать Кейта, и она сказала, что он не был дома уже десять месяцев, а ведь он живет всего лишь на другой стороне реки. Она также сказала, что не ожидает его к Рождеству. Это что-нибудь говорит тебе? Я не хочу, чтобы ты рисковала жизнью ради какого-то глупого обещания.

У Мо руки опустились. Слова, которых она боялась, слова, которые она не хотела слышать, были произнесены: Кейт не возвращается домой на Рождество. Да нет, не может быть! Кейт любит сюрпризы. И это очень на него похоже – сказать матери, что не приедет, а потом вдруг появиться и крикнуть: «Сюрприз!» Если бы он не собирался выполнить обещание, он бы позвонил или прислал записку. Кейт не был таким бессердечным. Или был? Мо уже больше ни в чем не была уверена.

Два года она страдала, мучилась, не хотела думать о Кейте плохо. Может быть, она просто закрывала на все глаза? Может быть, Кейт использовал эту двухлетнюю разлуку, чтобы смягчить удар, считая, что она направит свои чувства на кого-нибудь другого и отпустит его с крючка? Но она зациклилась на нем и убедила себя, что, если будет верна ему, сегодняшний день принесет ей вознаграждение. Возможно, она просто дура, как считала ее мать. Сегодня все станет ясно. Но ничто не помешает ей поехать домой сегодня: ни жестокие слова матери, ни снежный буран. Если она дура, то заслуживала наказания за свою глупость. Дорожные сумки стояли у двери – яркие рождественские сумки, набитые --">