Стеффи Ли , (Чинара) - Любовь и Боль (СИ)

убери!

Друг виновато тушуется и, замерев, наблюдает, как я, стоя на коленях, прикладываю руку вместе с ухом к округлившемуся животу жены.

— Ну же, милая, поздоровайся с папой. — тихо прошу я.

— Это мальчик. — так же тихо отвечает Хлоя.

Мы не захотели узнавать пол ребенка до его появления на свет, и теперь являемся сторонниками двух противоборствующих, но одинаково сильно любящих малыша лагерей.

— Девочка. — в этом вопросе двухметровый Майк в первый же день принял мою сторону, смущенно пожав плечами под огненным взглядом хрупкой русалочки.

— Она не толкается, потому что ей приятно, когда я рядом. А тебя толкнула, чтобы не лапал чужих мам и жен.

— Самоутешаешься? Спорим, что я ей нравлюсь? — самодовольно отвечает громила. — И я буду самым любимым дядей, увидишь! Смотри. — его ручища ложится на круглый женский живот, и я тут же ощущаю толчок.

— Видал? — он убирает руку и все прекращается.

— А ну верни свою граблю обратно на живот Хлои, чтобы моя дочь могла ее оттолкнуть! — огрызаюсь я и начинаю нетерпеливо ждать.

*

Семейный ужин в честь второй годовщины нашей свадьбы превращается в какой-то веселый балаган, где все обязательно хотят случайно или не очень дотронуться до живота Хлои.

Мои собственнические наклонности и чокнутый профессор велят прогнать всех на хрен, но жена так счастливо улыбается, что я великодушно прощаю этим наглым гостям их вольности.

А в списке наглецов числятся: мой отец с сестрой и ее женихом Шептоном (наш с русалочкой план прекрасно сработал!), бабушка Хлои, упрямо не пожелавшая переехать к нам; семья Гарсиа, ставшая теперь уже не только для меня одного родной; громила Майк, беспардонно лапающий мою жену с дебильным умилением на лице; Хелен, в день знакомства с которой, русалочка воскликнула: «Вы же фея!»; Сэм Тойлон, утверждающий, что в прошлый свой визит он забыл у нас коллекционную книгу — ага, как же…; и моя мать, с которой, благодаря жене и сестре, у меня выстроились, насколько это возможно, ровные отношения.

И мне известно, что он тоже звонил ей и поздравлял нас, но я слишком многим ему обязан, чтобы позволить себе показать всколыхнувшуюся ревновать.

*

— Милый, — зовет Хлоя, когда я выхожу из ванной комнаты. — Подойди, пожалуйста.

Она ласковым жестом приглашает лечь рядом, и я тут же повинуюсь. Укладываюсь около русалочки, чья тоненькая серая ночная рубашка подчеркивает все прелестные округлости. Она берет мою руку и кладет себе на живот.

— Это наш папа, милый. — нежно произносит русалочка. — И он будет очень рад почувствовать твой толчок.

Через какое-то время ладонь ощущает вибрацию, и улыбка сама появляется на моих губах.

— Мы же очень любим нашего папу, правда мой хороший? — шепчет Хлоя.

— Папа тоже вас очень сильно любит. — отвечаю я, целуя живот жены, а затем приподнимаюсь к ее уху и уверенно шепчу. — Только это девочка.

--">