Джей Ти Джессинжер - Идеальные незнакомцы

вдохновлять.

О, это вдохновляет, но не в том смысле, который она имеет в виду.

Мужчина сжимает запястья блондинки в своих руках и перемещает свой голодный рот с ее груди на живот, затем между ее ног. Откинув голову на подушку и закрыв глаза, она стонет.

У меня мурашки по коже, от этого стона, разносимого по двору в прохладном послеобеденном воздухе. Я не могу вспомнить, когда в последний раз издавала такой гортанный звук от удовольствия. Если вообще когда-либо.

Очевидно, у ее партнера довольно талантливый язык.

Я не могла видеть его лицо, не четко, только мельком в профиль, а теперь и вовсе не вижу, потому что оно спрятано между парой бедер, и меня охватывает любопытство. Как выглядит этот эксгибиционист? Он красивый? По-домашнему уютный? Простой, как кусок белого хлеба? Какой мужчина мог убедить женщину так бесстыдно выкручиваться на глазах у нескольких десятков потенциальных свидетелей?

Или это была ее идея? Я имею в виду, что она молодая и красивая. Это сочетание, которое может заставить человека делать чрезвычайно глупые вещи.

Откуда мне знать. Список дерьма, которое я сделала под влиянием своей потерянной молодости, удручающе длинный.

Но это. Что ж. Скажем так, такое поведение не было в моем репертуаре в том возрасте.

Не мне судить. Они никому не вредят. Наверное, я просто завидую.

Нет, я точно завидую. Боже, вы только послушайте ее! Этот крик может разбудить мертвых!

Я отворачиваюсь от окна, когда блондинка кончает во всю мощь своих легких, и направляюсь на кухню в поисках выпивки.

Страсть к бурбону - одна из многих вещей, которые у нас с Эстель общие, и я рада, что одна часть кладовой на ее кухне полностью заставлена алкоголем. Там есть и винный холодильник, но от сахара у меня болит голова, поэтому я обхожу коллекцию изысканных бургундских вин и откупориваю бутылку лучшего из Кентукки. Делаю глоток прямо из бутылки, не заморачиваясь бокалом.

Если я собираюсь провести следующие три месяца, слушая оргастические крики моих соседей, мне понадобится серьезная поддержка.

Эстель говорит: — Номер управляющего на холодильнике, куколка. Не стесняйся звонить ему, если кондиционер выйдет из строя. Я знаю, что ты не хочешь никого беспокоить, но эта установка ненадежна. И этим летом будет около тысячи градусов. Глобальное потепление, знаешь ли.

Я делаю еще один глоток, слушая ее болтовню.

— У тебя джетлаг? У меня есть травяные сборы от этого в аптечке в мастерской. Конечно, ты знаешь, что в шкафчиках с выпивкой тебе всегда рады. Маленький рынок на углу имеет божественный выбор сыров, а на улице Desnouettes, в квартале от квартиры, каждый вторник и четверг до сентября работает фермерский рынок.

Она уже рассказывала мне все это перед моим отъездом из Нью—Йорка, но Эстель знает, что такое основательность. Очередной оргазм, доносящийся из—за окон гостиной, заставляет меня глотнуть еще бурбона и подумать, не заселиться ли мне в отель, чтобы избежать этого шума.

— Теперь послушай, — говорит Эстель, становясь серьезной, — Я не шутила, когда говорила тебе успокоиться и просто расслабиться. Отдохни, хорошо поешь, много гуляй. Постарайся не думать.

На самом деле она имела в виду: постарайся не вспоминать.

Постарайся перестать винить себя.

Постарайся отпустить прошлое.

Если бы.

Если бы отпустить прошлое было так же легко, как просто решить это сделать, меня бы вообще не было здесь, за тысячи миль от дома. Но люди не понимают, что прошлое — это живое, дышащее существо, которое существует независимо от наших желаний или лучших намерений. Оно никуда не исчезает, и оно точно не невидимое. Его отпечатки размазаны по каждому мгновению настоящего, его вес тянет за собой каждую секунду будущего, его последствия отражаются в каждом коридоре нашей жизни.

Мы не можем избавиться от прошлого так же, как не можем остановить вращение Земли.

Но я должна делать вид, что прилагаю усилия, потому что никто не любит нигилистов. Ты можешь находиться в депрессии до тех пор, пока люди не потеряют терпение и не начнут закатывать глаза за твоей спиной.

— Безусловно, — говорю я с фальшивой радостью, — Никаких попыток думать не будет.

Эстель кажется довольной. — Хорошо. А если тебя вдруг

--">