Лия Блэр - Мой идеальный Шторм

ГЛАВА 1

— Санька!!! — радостный визг Ани Лютиковой прогремел на весь подъезд новой многоэтажки в одном из спальных районов Москвы.

Оглушенная высокими нотами Саша Горина поморщилась, прикрыв один глаз, но улыбнулась во все тридцать два белоснежных зуба.

— Сюрприз! — уронив сумку на бетонный пол, Саша раскинула руки.

Ждать не пришлось: Анька кинулась в объятья. Хотя по факту лучше бы наоборот – Лютикова была на полголовы выше Гориной.

— А я тебя ждала только к сентябрю, — выпалила подруга, расцеловывая свою нежданную гостью. — Ты же говорила, что предки не отпустят и еще не все доки на перевод оформила.

— Я призвала все свое обаяние и победила деканат, а родаков переубедила, — крепко обнимала подругу Саша. — Устроила мятеж на корабле, и они сдались.

— Вижу, — отстранилась Аня и неодобрительно посмотрела девушку: — Как ты вообще додумалась учудить такое?!

— Пф-ф-ф, ты хоть не начинай, — хмыкнула Горина. — Долго будешь меня в подъезде держать?

— Блин, совсем крыша поехала. Давай, заходи скорее.

Девушки сидели на кухне. Первый час, наполненный дикими восторгами, нежностями и тисканьями, остался позади. Саша успела переодеться в спортивные штаны и футболку. Подруга не сводила с нее радостных глаз и улыбалась, впрочем, как и сама Горина.

— Не могу поверить, что ты здесь, — тряхнула головой Лютикова, будто хотела смахнуть наваждение. — Блин, если это сон, то не хочу просыпаться.

— Это не сон, деточка. Это — я, — засмеялась Саша. — Жду подробный рассказ о твоей жизни с показательными выступлениями.

— Ты и так все знаешь, Сань. Я тебе все докладывала по телефону, — усмехнулась Аня.

— Это не считается, — Горина засунула в рот галету и на манер мышки прохрустела сухим печеньем.

Аня и Саша из одного города — Ульяновска. Подружились, когда Гориной стукнуло десять лет. В школе были не разлей вода, хоть Лютикова и была на год старше. Часто ночевали друг у друга, гулять ходили только вместе и даже свидания с мальчиками проводили совместно. Плакали вместе, радовались вместе и, так уж сложилось, шишки набивали тоже.

Закончив одиннадцать классов, Лютикова уехала в Москву поступать, и все сложилось удачно. Сашка тогда рыдала белугой, не представляя, как будет жить без подруги, а Аня чуть не бросила учебу, заявив, что год отдохнет и подождет Горину. Кое-как родители обеих девушек воззвали к совести Саши, уговорив наставить подругу на путь истинный.

Об учебе в столице они мечтали со старших классов. С отличными навыками и предрасположенностью к языкам, Аня стремилась к факультету международных отношений, а Саша готовилась пойти в экономику: цифры – ее конек.

Так уж вышло, что Горина после школы в столичный ВУЗ не поступила и была вынуждена учиться в родном городе. На платное обучение денег не было, а на бюджет не хватило пары баллов. Спустя три года ей удалось наконец оформить перевод и счастью не было предела.

Внешне Аня была эффектней Саши, тут к бабке не ходи. Длинноногая, стройная, с кукольными чертами лица. Каштановые длинные волосы, зеленые глаза. Захотела бы — точно снискала славу на подиуме. В этом ее убеждали предки, таская с детства на всевозможные конкурсы красоты, где дочь часто занимала призовые места. Богатыми Лютиковы не были, но зажиточными считались по праву. Одни из тех, кто стремится попасть в высшее общество, но постоянно недотягивает. Однако кто запретит тянуться к мечте?

Саша проигрывала подруге и в росте, и в талии. Зато притягивала взгляды окружающих очаровательными ямочками, появляющимися на щеках от её лучезарной улыбки. Над губой красовалась игривая родинка, эдакий символ кокетки. Просительный, жалостливый взгляд больших синих глаз не раз выручал в трудную минуту. Русые волосы, местами выбеленные на солнце, густые и блестящие, будто средством из рекламы ежедневно ополаскивала. С недавнего времени еще и по-пацански стриженая.

Новая прическа повергла в шок сначала ее родителей, а теперь вот и Аньку. Предки у Гориной из трудового пролетариата: мама — воспитатель в садике, папа — водитель автобуса. Когда Саша заявила, что не собирается доучиваться в Ульяновске, старшее поколение наотрез отказалось ее отпускать. Боялись, что дочь может попасть в неприятности или совершить непоправимые ошибки по молодости, находясь далеко от дома. Две недели непримиримых споров вылились в знак протеста — новую стрижку, которая сделала --">