Аля Алев - Мышка в норке

Мышка в норке

Глава 1. Под дождем

   Капли дождя стекали на мостовую, а у витрины, почти к ней прижавшись, стояла стройная женщина. Мокрые волосы до плеч и такое же мокрое платье, подчеркивающее фигуру, уже, было видно, не доставляли дискомфорта, хотя порядком успели промокнуть. Зато заполненные водой желтые полуботинки явно раздражали. Ощущение раздражения выдавало постоянное переминание с ноги на ногу и подергивание то правой, то левой, которое с определенной периодичностью осуществляла женщина.

   На незнакомке было платье голубого цвета в небольшой цветочек «а-ля клевер» и уже упомянутые желтые спортивного стиля полуботинки со шнурками.

   Но сейчас, когда все промокло, общий вид у женщины был как будто жалкий и серый, и она походила на мышку, загнанную непогодой в угол между витринами, а желтые промокшие ботинки, словно кусок сыра, брошенный небрежной рукой, кисли в воде.

   В какой-то момент, когда раздражение достигло апогея, находчивая «мышка» совершила прыжок и, с шумом и брызгами преодолев пролет между магазинами, поскакала к более сухим участкам. Получалось это у нее довольно ловко, и каждый свой прыжок она сопровождала громким ах.

   Когда она наконец добралась до сухого островка асфальта, то, озираясь, обнаружила, что находится почти в центре проезжей части.

   Прижав к груди сумочку, она замерла посреди дороги, стараясь избежать потока машин.

   Движение было умеренным, но, тем не менее, необходимо было соблюдать центральную позицию, чтобы не оказаться сбитой встречным транспортом.

   «Допрыгалась!» – подумала «мышка», переминаясь с ноги на ногу. В ботинках хлюпала вода, платье окончательно прилипло к телу. Именно в этот момент стало как-то противно.

   Женщина сникла, опустив голову, как вдруг проезжающая мимо машина привела ее в чувство длинным резким гудком и накрывшим ее с головой шлейфом брызг.

   Ярость блеснула в глазах женщины, и, подняв голову, она выставила кулак в сторону нахального водителя.

   Погрозив тому, кого и след простыл, она в ярости затопала ногами, поднимая брызги, словно сдаваясь охватившей ее эмоции и стихии воды.

   Еще одна машина промчалась мимо нее с визгом, окатив из лужи.

   На сей раз дело кулаком не обошлось, и женщина, выставив средний палец, понесла на обидчика таким отборным матом, что позавидовал бы и матершинник со стажем.

   А водители, наблюдая такое зрелище, казалось, будто сговорились и, с хохотом кривя лица, поливали и поливали женщину водой из покрывших дорогу луж.

   Чертыхнувшись и еще плотнее прижав сумочку, дамочка, промокшая до костей, снова стала скакать по лужам, пытаясь продвинуться назад, ближе к витринам, в надежде найти среди них витрину какой-нибудь кафешки. Сейчас она больше походила даже не на мышь, а скорее на промокшую блоху, подпрыгивающую в каждом новом месте перехода.

   Допрыгав так до новой витрины, она обнаружила, что перед ней магазин одежды, а отнюдь не кафе.

   Понимая, что снаружи ее уже ничто не спасет, она очень надеялась согреться внутри и потому так уповала на чашку горячего кофе.

   Но, увы… Перед ее взором под светом софитов висели шубы и стеганые пальто, отороченные мехом.

   Дама сникла, но все же решила зайти внутрь.

Глава 2. В салоне

   Показавшись на пороге магазина, залитая светом софитов, промокшая под дождем женщина произвела на персонал неизгладимое впечатление. Продавщицы засуетились, и одна, что постарше, сделав предупреждающий жест рукой, зашумела на вошедшую, с которой потоком лилась вода прямо на мерцающий кафельный пол. Спустя несколько минут под «мышью-блохой» образовалась приличная лужа, от которой по залу побежали мелкие ручейки.

– Стойте! Стойте! – старшая продавщица подбежала к женщине, а за ней появились еще две, более молодые.

– Девочки, срочно тряпки! – рявкнула старшая на тех, что моложе.

   Самая молодая удалилась и вернулась через две минуты с уборщицей, которая причитая, взялась устранять ручейки с кафеля.

– Осторожнее, Виктория! Не забрызгай товар! – обратилась к ней старшая продавщица.

   Пока Виктория спасала товар и пол от дождевой воды, «мышка» молча стояла на пороге,