Рина Кент - Империя греха

и искать кого-то ещё.

— Что я могу вам предложить, мисс?

— Водку с мартини. Двойную, пожалуйста.

Я пытаюсь казаться кокетливой, но понятия не имею, сработает ли это. Я действительно ужасна в этом.

Не похоже, что раньше у меня было достаточно возможностей. Это мой первый раз в баре. На самом деле, это первый раз, когда я выхожу из дома одна.

Эта ночь первая для всего.

— Так сразу. — он начинает заниматься приготовлением напитка и говорит мне через плечо: — Полагаю, тебе нравится ваша водка?

— Слегка.

Ладно, это невинная ложь. Я никогда не думала, что буду соответствовать стереотипу о том, как каждый Русский любит водку, но когда два года назад мы отмечали мое восемнадцатилетие, мне сказали, что я должна ее выпить, и с тех пор я отказываюсь употреблять любой другой вид алкоголя.

Ухмылка приподнимает губы Саймона, будто его забавляет, как сильно я люблю водку.

— Ты новенькая здесь?

Дерьмо. Дерьмо. Он раскусил меня, не так ли? У всех это получается. Не имеет значения, выбрала ли я место за пределами штата или подделала водительские права и свой возраст.

Один взгляд на меня, и люди знают, кто я и откуда. Никакое количество макияжа и красных платьев не изменит того, кем я являюсь.

Кто я.

Быть может, мне следует прервать это, пока все не стало слишком сложным. Возможно, я смогу вернуться раньше, чем планировала, и..

Я внутренне качаю головой. Я так усердно работала ради этой свободы. И не собираюсь бросать все это сейчас.

Поэтому я нацепляю самую лучшую улыбку, какую только могу предложить, и смотрю на бармена в течение короткой секунды, прежде чем оборвать зрительный контакт.

— Почему ты спрашиваешь?

— Просто не видел тебя в этих окрестностях, поэтому.

Мои мышцы расслабляются, когда из меня вырывается прерывистое дыхание.

Видишь? Это пустяк. Здесь я в безопасности. В конце концов, я позаботилась о том, чтобы никто из моего круга не явился в это место.

Он ставит мартини передо мной.

— Дай мне знать, если тебе понадобится что-нибудь еще.

— Спасибо, Саймон.

Он ухмыляется, и я знаю, что он собирается завязать разговор. Я вижу это по непринужденности в его глазах и по тому, как его тело наклоняется ко мне.

Изучение языка тела — это данность в мире, в котором я жила всю жизнь. Я могу быть незначительной в общей схеме вещей, но я признаю эти вещи.

Саймон открывает рот, чтобы заговорить, но его прерывают, когда незваный гость садится рядом со мной, хотя остальные стулья пусты.

Ох, я вас умоляю.

Мне потребовалось много времени, чтобы достичь стадии, когда мой мозг готов перейти на следующий уровень. Я не очень хороша в общении с окружающими людьми.

У них есть глаза. И большинство из них осуждают и критикуют и всегда стремятся докопаться до меня.

Ладно, может, это не так, но я не могу по-настоящему объяснить это. Потому что я вновь ощущаю их взгляды. Несколько или, может быть, парочку.

И они наблюдают за мной. Близко. Сосредоточенно. Словно они могут вскрыть мой фасад и заглянуть внутрь скорлупы, которой я себя окружила.

— Макаллан, чистый.

Мои пальцы сжимают мартини, затем я опустошаю его наполовину за раз. Этот глубокий, низкий голос со спокойным оттенком — причина, по которой я чувствую на себе пристальный взгляд. Я ощущаю его глубоко в сердце, которое никогда не направляло меня неправильно.

Это один из телохранителей, которых я упустила из виду в своем плане? Нет, невозможно. Они думают, что мне нездоровится и я сплю в своей комнате, чтобы никто не беспокоил меня до утра.

Используя волосы в качестве занавеса, я наклоняю голову в сторону, лучше рассматривая. Я стараюсь не быть очевидной, пытаюсь притвориться, что мои ноги не дрожат, и мой авиарежим не давит на меня, чтобы я пошевелила задницей и убежала прочь.

Мужчина, сидящий рядом со мной, обладает присутствием таким же глубоким, как и его голос. В нем есть что-то нервирующее, хотя он просто сидит рядом.

Его физическая внешность имеет к этому какое-то отношение. Он красив, потрясающе красив. Это несправедливо. Наверное, он самый красивый мужчина, которого я когда-либо видела, включая актеров и супермоделей. Он обладает тем типом физического совершенства, которое заставляет вас остановиться и уставиться на него.

Как будто этого недостаточно, он высокий, его ноги кажутся длинными, даже когда он сидит, а плечи такие широкие, что пиджак костюма от Армани облегает его --">