Даниэль Лори - Сладкое забвение

безрассудным, импульсивным и жил по кодексу: «Если мне это не нравится, я, блять, просто это пристрелю». И похоже, он хотел застрелить Николаса Руссо. Между ними была какая-то история, и она не являлась хорошей.

Мой взгляд зацепился на поразительной женщине… с интересным стилем. Она стояла рядом с мужчиной, который, как я предположила, являлся ее дедушкой, но затем он скользнул рукой по ее заднице. Она только поджала губы, будто это раздражало ее.

В июле она была одета в норковую шаль поверх тонкого оливково-зеленого платья и высоких сапог. Длинные темные волосы спадали гладкими волнами, а накладные ресницы и большие серьги-кольца делали ее похожей на модель в рекламах эпохи семидесятых. И, будто недостаточно хорошо выполняя свою работу, она надула розовый пузырь и лопнула его, ее глаза сузились на меня, словно я та, чей стиль был слишком поздним на четыре десятилетия. Если полярные противоположности и присутствовали когда-нибудь в одной комнате, то это, несомненно, она и я.

Почти свободной в доме, держась одной рукой за перила, за моей спиной раздался голос отца.

— Елена, подойди сюда.

Мой желудок опустился, и я закрыла глаза в поражении, но поколебавшись только секунду, потому что этот голос не являлся предметом переговоров.

Мои руки стали липкими, когда я направилась туда, где мой папа стоял рядом с Николасом. Подойдя к отцу, он взял меня за руку и улыбнулся, но улыбка не коснулась его глаз. Папа выглядел на десять лет моложе своих пятидесяти пяти, в его черных волосах виднелись седые пряди. Он всегда был одет в костюм, и вы никогда не найдете в нем ни единой пылинки, но этот джентльменский взгляд был просто фасадом. Впервые я увидела, как он заработал свою репутацию, когда мне было семь лет, через щель в двери его кабинета.

— Елена, это Николас Руссо. Нико, это Елена, моя старшая дочь.

Я танцевала этот танец сотни раз, просто в другие дни, с другими мужчинами. Однако на этот раз у меня перехватило дыхание, словно меня вот-вот столкнут с борта в кишащую акулами воду, если я взгляну на него. Он просто человек, напомнила я себе. Человек с самой плохой репутацией в штате Нью-Йорк, легко.

Почему я пристально посмотрела?

Набравшись храбрости, я наклонила голову, не видя его из-под полей шляпы. Теплая волна узнавания пробежала по моей спине, когда я встретила его тяжелый взгляд. Светло-карие глаза цвета виски со льдом и густые темные ресницы. Это придавало ему задумчивое выражение, словно он смотрел на солнце, но в то же время глядел на меня так, будто его представляли кому-то из слуг, а не кому-то, кого он мог бы назвать невесткой.

Я была на несколько сантиметров выше Адрианы, и даже на каблуках моя макушка не касалась его подбородка. У меня было сильное желание отвести взгляд и сфокусировать его на его черном галстуке, но казалось, что он выиграет что-то, если я отвернусь, поэтому я выдержала его взгляд. Мой тон был таким же вежливым, как и всегда.

— Очень приятно…

— Мы уже встречались.

Мы что?

Его безразличный голос пробежал у меня по спине, сопровождаемый странным трепетом. Он почти ничего не произнёс, но теперь мне казалось, что я стою на земле Руссо, а не Абелли. Будто шестифутовый диаметр вокруг него был заявлен как Руссо независимо от того, где он стоял.

Папа нахмурился.

— Когда у вас двоих выдалась возможность пересечься?

Я сглотнула.

Что-то веселое и опасное промелькнуло во взгляде Николаса.

— Рано в церкви. Помнишь, Елена?

Мои удары сердца столкнулись с грохотом. Почему мое имя слетело с его языка, будто он был более чем знаком с ним?

Мой отец застыл рядом со мной, и я знала, почему он это сделал: он думал, что я совершила что-то неуместное с этим человеком, как и предполагал его тон. Жар прилил к моим щекам. И все из-за одной ошибки, которую я совершила полгода назад, мой папа решил, что у меня что-то было с женихом моей сестры?

Я моргнула, борясь с дурными предчувствиями. Это было связано с очень коротким, даже не враждебным взглядом? Этот человек обнаружил мою слабость и теперь играл со мной.

Разочарование впилось мне в грудь. Я не могла усугубить ситуацию, не соглашаясь с Доном, которому мой отец, скорее всего, поверит сейчас. Поэтому я постаралась придать своему голосу, как можно более легкий тон.

— Да, мы виделись, папа. Я забыла свой пиджак церкви и столкнулась с ним внутри.

Я слишком поздно осознала свою ошибку. Был Июль, я не носила --">