(Трикси Болд) - Трое на двуспальной кровати (СИ)

Первая мысль при пробуждении была - моя голова! Этери проживала тяжкое похмелье, еще не открыв глаза. В ответ на шевеление в попытке уложить ноющий мозг поудобнее она заворочалась. И тут же поняла, что в кровати не одна. Тяжелая ладонь по-хозяйски сжалась на ягодице. Пришлось открыть глаза, чтобы вспомнить, кто же так беспардонно мнет ее в самых неожиданных местах. Взглянула, увидела отвратительно знакомые черты и застонала:

- Я тебе волосы придавил что ли?- сонно раздалось за спиной.

И вот тут-то сон и закончился: “Блять!”,- чуть не сорвалось с губ. Память отматывалась со страшной скоростью в прошедший вечер.

Тому, кто подарил бутылку дорогого французского коньяка блондинка была признательна как никогда. Она планировала надраться в своем кабинете до состояния нестояния, потом вызвать такси, потом уехать домой и завалиться спать. До нестояния оставалось еще не меньше половины бутылки. А если подумать, то в тренерской была еще водка. Это если коньяка не хватит для достижения кондиции.

Дверь оставалась полуоткрытой, но в десять вечера некому было поймать главного тренера на глубоко неподобающем занятии. Спортсмены давно ушли отдыхать. Подчиненные тоже расползлись по домам. Разве что охрана, но и та лишний раз в это крыло не заходила. Так что проскользнувшего в двери мужчину Этери даже не заметил сразу. Ей было о чем подумать: во-первых, олимпиада пошла по всем известному женскому половому органу, во-вторых, война добила остальной спорт, в-третьих, личная жизнь, кажется, идет следом за олимпиадой.

- Колдыришь?- констатировал Дудаков увиденное.

Покрутил в руках бутылку и отпил из горла, присоединяясь к давней знакомой.

- Серега, помянем нашу работу, будь она проклята!- Тутберидзе приподняла стакан и отдернула, когда Дуд попытался с ней чокнуться бутылкой.- На поминках не чокаются, дебил!

Молча выпили.

- Не грусти,- подбодрил Дудаков.- Жизнь продолжается!

- Да где она продолжается?!- женщина протянула пустой бокал.- Плесни.

Ее руку обхватили мужские пальцы и крепко сжали, удерживая стакан. Темная жидкость ударилась о стекло с внутренней стороны.

- По-моему, она везде продолжается,- хотя лить уже было некуда Дудаков не отпускал женскую руку.

Обогнул стол, вынул из пальцев стакан и поставил рядом:

- Обольешь еще,- заметил, склоняясь к сидящей блондинке.

- Почему?- удивилась Этери.

- Потому что женщины не умют целоваться и не проливать водку,- сообщил Дуд.

- Это коньяк,- поправила Тутберидзе.

- Это неважно,- приблизился губами к губам Сергей.

Он прикоснулся сначала коротко и быстро, потом плотнее и дольше, потом прикусил нижнюю губу, предлагая пустить его дальше, ближе, интимнее. Руки забрались под черную кофту, задирая ее, ища застежку бюстгальтера. В итоге просто вытащил обе груди из чашек и нырнул головой вниз, облизывая кожу.

Вообще, он был готов, что получит по шее и пойдет побитый туда, откуда пришел, но, как ни странно, после первого испуга и замирания Этери подалась вперед, отвечая, допуская к себе, давая возможность его рукам и губам прокладывать путь по ее телу. Теперь-то он точно не остановится. Ни за что.

- Поехали к тебе,- не отпуская, пойманную в объятия, сказал Дудаков.

- А у нее ключей нет,- раздалось от дверей.

Сколько Глейхенгауз успел увидеть - непонятно, но достаточно и того, что видел сейчас: руки своей женщины на плечах другого мужчины, его пальцы, перебирающие острые соски ее груди и начинающий зацветать бордово-фиолетовым засос у правой груди.

- А ты откуда знаешь?- удивился появлению младшего в их троице Дуд.

- А я про нее много что знаю,- усмехнулся Даня,- в том числе и то, с чем ты хочешь познакомиться.

- Дань!.. Сереж!..- женщина в кресле смутилась и попыталась поправить одежду.- Не надо!

В первую очередь она боялась, что эти двое затеют драку.

- Поехали!- коротко проговорил Даня и отпил из поставленной на стол бутылки.

- Куда?- хором спросили Дудаков и Тутберидзе.

- Ко мне, конечно. У меня есть еще,- он кивнул на бутылку,- а разговор будет долгим.

Вот так все и началось. И привело к тому, что

--">