Адалин Черно - Отец для двоих (СИ)

рекламой, блог-страницами в социальных сетях.

— Вы ведь сказали, что первые ваши клиенты — те, кто уже у вас был?

— Я этого не говорил. Всего лишь заметил, что являюсь для тех, кто ко мне единожды попал, лучшим.

Через десять минут, когда я решаю, что вопросы закончены и собираюсь сбежать в клинику, меня останавливает женский голос:

— Еще один вопрос!

Что-то в ее голосе заставляет меня остановиться и даже развернуться к журналистам.

— Это правда, что у вас есть второй ребенок, но вы занимаетесь воспитанием только одного?

Глава 2

— Это правда, что у вас есть второй ребенок, но вы занимаетесь воспитанием только одного? — слышу женский голос в толпе журналистов.

Следом обнаруживаю взглядом ту, которая задает вопрос. Она сама продирается ко мне через других, выходит в центр и ожидает ответа. Ничем не примечательная женщина, обычная журналистка, даже взгляд не вызывающий, спокойный. Такая не полезет рыть, чтобы искать сенсацию.

— Разумеется, нет, следующий вопрос.

Отвечать стараюсь невозмутимо, спокойно, хотя у самого все клокочет внутри. Я вообще не умею с журналистами общаться, оказывается. После обвинений меня задержали, отпустили из СИЗО не сразу, помариновали, пока стало понятно, что кроме обвинений от моего начальника у них больше нихрена нет. Я помню, как вышел, а там — толпа журналистов. Все с иголочки одетые, чистые, с микрофонами и ручками, а я несколько дней не мылся и не брился, вышел в той же одежде, в которой зашел.

— Мы нашли вашего сына, — парирует журналистка. — У нас есть фотографии.

Я сжимаю зубы до хруста. Фотографии у них есть, как же! Мысленно считаю до ста, чтобы не вспоминать, как сильно я ненавижу журналистов.

Фото я получаю через минуту. Шокированно рассматриваю мальчика. У него такой же редкий цвет глаз, как у меня. Умно, конечно, приписать мне...

Замираю, потому что вижу последнюю фотографию. Вижу ее. Оля держит на руках того же мальчика и улыбается. Это как удар под дых. Вышибает из груди воздух сразу же и получить очередную порцию воздуха становится невероятно сложно. Практически невозможно.

— Объясните, почему вы не участвуете в воспитании второго сына?

— Без комментариев.

Я умею отбиваться от них. Пришлось научиться после того, как мои фото сразу после освобождения заполнили интернет-издания и газеты. Меня не полоскали разве что мои довольные клиенты, уверенные на все сто в том, что я действительно умею оперировать. Тогда я этого не знал, отвечал на вопросы неумело, как врач. Потом пришлось нанять юриста и меня всему научили.

Я расталкиваю журналистов и иду к машине. Самые настойчивые бьют по стеклу и крыше авто, требуя ответа. У меня его нет, потому что ребенка на фотографии я вижу впервые. Олю, конечно же, узнал…

— Что случилось? — ошарашенно спрашивает Ира. — На тебе лица нет, ты побледнел. Что за фотографии?

Ира пытается забрать их у меня из рук, но я их выдираю, держу крепко и не отдаю. Там Оля и мальчик с моим цветом глаз. Какова вероятность, что это просто совпадение? Вдруг после нашего расставания она нашла мужчину с таким же цветом, как у меня? Разве невозможно? Я уверен, что такое может быть, но все равно внутри что-то сжимается.

— Что они сказали? — допытывается Ира, которая сейчас почему-то раздражает.

— Помолчи! — рявкаю резко и уже мягче добавляю. — Мне нужно подумать.

Если Ира и обижается, то виду не подает. Хмуро отворачивается и дает команду Лёше ехать. Личный водитель у меня, кстати, тоже появился не так давно. Вообще ощущение, что я живу не своей жизнью. Моя была обычной, понятной и спокойной. По утрам я просыпался, собирал сына в сад и шел в больницу. Оперировал до вечера и забирал сына, играл с ним, готовил ужин и укладывал спать. Когда меня вызывали по ночам, приходилось звонить матери. Та уже потом звонила Жанне и привозила ее с собой.

“— У ребенка должна быть мать! — тараторила она. — Дай ей шанс.

— Где эта мать была, когда ему нужно было молоко? — зло отвечал я. — Когда он делал первые шаги?” 

Шанса Жанне я давать не собирался. Дал в самом начале, когда узнал о беременности. Прикрываю глаза. Головная боль снова возвращается. Воспоминания давят, вскрывают мою черепную коробку. Жанна ребенка не хотела, это я потом понял. Даже избавиться от него пыталась.

Я сам все похерил. Не знаю, как так вышло, что мы с Жанной --">