Анастасия Сергеевна Хахалева - Когда на небе нет звёзд

Пролог

Аврора и я сидели на краю обрыва. Говорили о нашей дружбе. Смотрели на облака.

Мне было грустно. Она пыталась меня развеселить, корчив рожицы. Это не помогало, поэтому она начала пересказывать взрослые шутки своего папы (в любой другой день я бы засмеялся).

– Прости, – сказал я. – Мне совсем не хочется смеяться сегодня.

Аврора не любила сдаваться. Наверное думала – что она за друг, раз позволит нам попрощаться на такой печальной ноте?… Поэтому она встала и начала танцевать, напевая песенку из рекламы молока или йогурта. А может мороженного.

Ее танец был чем-то средним, между классическим вальсом и кривлянием цирковых клоунов. Может, все дело в ее прыжках или привычке взмахивать руками… это было красиво, как никогда раньше. И ужасно нелепо, как обычно. Наверно, потому и сработало. Я позволил себе улыбнуться, подумав, может моя мама передумает? Может, все действительно будет хорошо? Мы продолжим гостить друг у друга, будем вместе праздновать дни рождения и даже пойдем в одну школу?

Вдруг Аврора потеряла равновесие и упала.

Я знал, что могу помочь ей, если буду действовать незамедлительно.

Я скинул свое серое пальто и прыгнул вслед за Авророй.

Следующие воспоминания моя память сделала неестественно яркими и красочными. Помню, как сквозь волосы Авроры пробивались последние солнечные лучи. Западный ветер обдувал ее затылок и мои крылья. Она плакала думая, что умрет, а осознав, что я не позволил этому случиться, стала улыбаться; хоть слезы тонкими линиями все еще струились из ее глаз, делая их еще больше и красивее. Мы совсем немного возвышались над обрывом, где стоял деревянный дом, огороженный невысоким забором. На отдельных маленьких участках до сих пор проглядывали остатки не растаявшего снега, местами зеленела трава. Казалось, под нашими ногами весь мир и ничто не способно разлучить ее и меня. Я улыбался, думая, что как прежде уже никогда не будет. Я держал Аврору за руки. Они были такими мягкими и теплыми… А потом из дома выбежал ее безумный отец. Выстрелил в меня. И мы упали.

Первая часть

Первая глава

Мир

Первая городская больница.

Второй этаж.

Я в просторном кабинете. На синих стенах с серыми полосками не висит ни одной картины. Мне всегда казалось это странным.

Мой лечащий врач, а по совместительству, главврач больницы… а еще мэр города и любовник моей мамы, говорит что то вроде: – Бла бла бла. – Это означает, что я его не слушаю. Не из-за какого-то там неуважения или протеста, или обиды. Все намного проще, я не любитель слушать одно и тоже на протяжении нескольких лет.

Спокойными, хищными глазами он смотрит то в мою папку, то на правый край своего стола. Я же смотрю на его руки, точнее на ногти, которые уже очень долгое время не дают мне покоя. Дело в том, что ногти его правой руки всегда идеально чистые, ровные, подпиленные. А ногти левой руки – острые и запачканы чем-то коричневым, или даже… не хочу думать об этом. И он будто специально не чистит их, дабы я смотрел и ломал голову; гадал, что он все-таки этой рукой делает. Все это выглядит действительно пугающим. Словно мэр красуется ногтями, как единственным доказательством своей истинной натуры. И да, не считая меня, это доказательство все игнорируют. А, если все игнорирую, почему я должен спрашивать его об этом? Почему я должен быть тем самым, кто «спросит»?

Мэр сомкнул ладони в кулак и глубоко вздохнул. Это обычно происходит в конце его монологов, когда нужно подвести итог или что то вроде.

– В последнее время точно не происходило ничего необычного? – спросил он.

– Нет, – отвечаю я. – Абсолютно.

– Хорошо. Тогда на сегодня все.

– До свидания.

– Пока. Очень надеюсь, что в следующий раз, ты действительно будешь меня слушать, а не делать вид.

Я на улице. На остановке. Переминаюсь с ноги на ногу, рассуждая о том, почему наш город называется «Аквариум». Я понимаю, со всех сторон окружают реки, и на карте мы выглядим, как огромный прямоугольник; «Аквариум» звучит вполне к месту и даже поэтично. Но почему не назвать, «Водная гладь», например? Или «Речной берег»? Может, это глуповато (хоть, я и слышал названия на много глупее), но в «Водной глади» хотя бы не проскальзывает никакой