Анастасия Градцева - Малыш для стервы и холостяка

поглаживая по голове Арсюшу. — С первой попытки в десятку!

— Это что?! — Марк с брезгливым ужасом смотрел на пюре.

— Морковка, — с притворным сочувствием сказала Рита. — Оч-чень тяжело отстирывается!

— А ты и рада, — вдруг усмехнулся он, на мгновение став похожим на человека, а не на каменное изваяние.

Рита промолчала. Достала влажные салфетки, одну, поколебавшись, протянула Марку, а другой вытерла руки и лицо Арсюше, потом сняла с него фартучек и убрала грязную посуду.

— Ма, ма, — заволновался малыш.

— Да, зайчик, сейчас будем звонить маме, — ласково улыбнулась Рита, доставая с подоконника планшет. Но весело ей не было. Она спиной чувствовала напряженный недобрый взгляд Марка и не понимала, чего от него ждать.

Черт, ну вот чувствовала же, что не стоило соглашаться на просьбу Марты. Но с другой стороны, как она могла бросить подругу, зная, что той больше не на кого рассчитывать?

Глава 2

Тогда, месяц назад, Рита как обычно пришла в гости к Марте и сразу заметила, что подруга чем-то взволнована.

— Что-то случилось? — осторожно спросила она, от души надеясь, что ничего страшного не произошло.

— Случилось, — Марта с размаху опустилась на табуретку и прижала ладонь ко рту. Глаза у нее были какие-то шалые. — Сегодня пришли результаты конкурса.

— И?

— У меня первое место.

— Да ладно? — оторопела Рита, а потом вдруг завизжала от радости. — Офигенно! Марта, ты гений! Я же говорила, что ты чертов гений!

Конкурс Textile Design Talents проводился каждый год, для участия достаточно было прислать не меньше шести образцов рисунков для ткани. По три на каждую заявленную тему. Участвовать могли и профессиональные дизайнеры с большим опытом, и такие как Марта — практически самоучки. Рита знала, что подруга считает себя бездарностью, и ей стоило больших трудов уговорить Марту подать работы на конкурс. И вот — абсолютная победа! Это надо отпраздновать!

— И что же полагается за первое место? — весело спросила Рита, обнимая растерянную Марту.

Та подняла на нее печальные глаза.

— Месячная стажировка в дизайн-отделе итальянской текстильной фабрики. В мае, — проговорила убитым голосом.

— Так это же кру… Ой!

— Вот именно что «ой», — хмуро передразнила ее Марта. — Как я с ним поеду? — и кивнула на сидящего на полу Арсюшу.

Арсюша не обращал на них никакого внимания и с упоением мусолил яблоко, лежащее в ниблере — удобной силиконовой сеточке, не позволяющей ему отгрызть слишком большой кусок и подавиться.

— С собой взять? — робко предложила Рита.

— Смешно, — дернула плечом Марта. — И куда я его дену? Буду за собой по фабрике таскать? И укладывать там на дневной сон? Много же пользы будет от такой стажировки!

Рита угрюмо молчала. Возразить было нечего.

Марта вдруг заплакала — абсолютно бесшумно. Крупные капли катились по бледному лицу, как горошины.

— Господи, это такой шанс, — шептала она, глотая слезы, — Это же как в лотерею выиграть! А я не могу поехать.

У Риты сердце разрывалось от горячего острого сочувствия. Марте некого было просить о помощи. Отец ребенка — имя его даже не называлось — был совершенно случайной персоной и ничего знать о Марте не желал. Даже денег на аборт не дал, заявив, что она сама виновата. Старший брат жил в Америке и приезжал в Россию очень редко, а родителей уже несколько лет не было в живых. Когда Марте было девятнадцать, их с Марком мама и папа разбились на машине. Пьяный водитель на встречке. Она практически ничего об этом не рассказывала.

Марта была одна. И никому не было дела до того, что она упускает главный шанс своей жизни только из-за того, что имела наглость родить без мужа и теперь некому позаботиться о ребенке, кроме нее самой.

— Я могу присмотреть за Арсением, пока тебя не будет, — непослушными губами проговорила Рита.

Ей было нелегко это предложить. Она не была склонна ни к альтруизму, ни к благотворительности. И в университете, и на работе ее заслуженно считали стервой: холодной расчетливой гадиной, которая думает только о своей выгоде.

Но наивная добрая Марта и ее сын как-то умудрились пробраться за колючую проволоку, которой Рита привыкла себя окружать, и оказались в самом сердце, в его мягкой нежной сердцевине, куда остальным был доступ закрыт. И поэтому слезы подруги ранили Риту еще больше, чем собственные, а ее горе оказалось так близко, что остаться в стороне она --">