Элина Градова - Не покидай (СИ)

мёд, да, что говорить, преподши всех возрастов, таяли, как ванильное мороженное при виде Антонова. Учёба давалась ему легко, он даже не напрягался. Надо отдать должное, он был действительно умён, быстро соображал и легко импровизировал, остальное дополняла харизма. Одним словом, везунчик…

А сейчас стал офигенным мужиком. К природному оптимизму и уверенности в себе, добавились спокойствие и серьёзность, и, кажется, пришла глубина, которой раньше не доставало. Видимо, карма настигла его не зря, он измерил пропасть до дна и, вынырнув теперь на поверхность, что само по себе – чудо, приобрёл всё то, чего другим способом получить, как видно, не мог…

– Ты такой же самоуверенный тип, как и раньше…

– А, что изменилось? Ты думаешь, оттуда все выходят опущенные и забитые?

– Откуда мне знать? Но по тебе не скажешь, что ты оттуда. Скорее, можно подумать, что респектабельный бизнесмен приехал из-за границы. Даже ни одной татуировки нет…

– Смотри, – он, демонстративно подняв руки, прокрутился вокруг себя, – ни одного клейма!

– Как ты жил там? Сколько? Лет шесть?

– Восемь, от звонка до звонка… Нормально жил, везде жить можно, главное, хотеть жить. Два диплома, три языка, книги, чего время терять… Ты не ответила: сегодня, что это было?

– Я решила поставить точку, ты получил своё и, наконец, свободен. Ты воплотил в жизнь свою идею фикс!

– А, что, если ты ошибаешься? Целых восемь лет я был не свободен, я торопил время, мне необходимо было вырваться, но от тебя мне не вырваться никогда, да и не хочу… И тебе от меня не вырваться, больше я не ошибусь!..

Глава 2.

– Слушай, герой, может, ты хотя бы трусы наденешь? – ей было тревожно и неуютно, она настойчиво сбивала его с темы разговора.

– А, в чём проблема? Тебя, что-то смущает? Меня – ничего! – он явно гордился собой и хотел её зацепить, потом, сменил тактику, – ну, хорошо, хорошо, пуританка, и трусы надену, и часы, и очки ещё, для солидности…

Он её рассмешил,

– Антонов, ты потрясающе смотришься в трусах и очках! Главное, солидно!

– Я в чём угодно смотрюсь потрясающе, и без ничего тоже, но тебе нужно, что-то ещё! Сим-Сим, откройся! Я сделаю всё, что ты скажешь, только, довольно этой игры, мы уже не дети! – он сидел напротив неё на кровати и внимательно и серьёзно глядел ей в глаза.

– Ты, наконец-то, повзрослел! – она невольно отвела взгляд.

– Зато, тебе по-прежнему, восемнадцать! Хотя через полгода стукнет тридцатник. Принца ждёшь на белом коне? А, до тебя не доходит, что я рядом с тобой! Что, корону мне надеть, что ли?

– Война, цунами, шквал циклонов!

Непотопляем Марк Антонов!

– Хм, ты помнишь?! Я был популярен…

– Безумно! Ты был звездой не то, что курса, всей академии!

– Какое классное время! – в его зелёных глазах блеснуло мальчишеское озорство, то самое, что не оставляло равнодушным ни одно девичье сердце…

– Да-а, – задумчиво произнесла она, – как давно это было…

– Люсь, а почему ты бросила академию? Ничто не предвещало, а ты вдруг, взяла и молча исчезла?

– Дурной порыв… Я восстановилась через год.

– Мне он стоил восьми лет…

– Я здесь ни при чём, каждый проживает свою жизнь сам…

– Прости, ты права… Слушай, не хочешь, чего-нибудь вкусненького сожрать? Тут неподалёку есть уютное местечко…

Она не дала ему договорить:

– Может, просто, закажем пиццу?

– Как тогда? Хорошо, я знаю, где делают лучшую, – он потянулся за телефоном.

– Марк, мне не надо лучшую, достаточно обычной…

– А, мне – недостаточно, – буркнул он, явно злясь на её строптивость. И заказал, что-то немыслимо дорогое с французскими сырами.

Потом, наконец-то натянул брюки, небрежно забыв застегнуть верхнюю пуговку и подойдя к ней, нагнулся и поцеловал в макушку, тепло и нежно, как маленькую. Потом прямо в макушку сказал,

– Пойдём, выпьем, чего-нибудь…

Она послушно пошла за ним. Он повёл её в огромную кухню, здесь всё было новым и шикарным. Устроившись на высоком барном стуле, она поинтересовалась,

– Давно здесь обживаешься?

– Хотела спросить, давно ли откинулся? Ещё неделя, и будет полгода.

– Полгода? А почему не объявлялся так долго?

– Скажи ещё, что ждала… Осмотреться хотел, отмыться от всего, от клетки отвыкнуть…

Он нажал на какую-то дверцу, и открылся бар. Выбор напитков был богат на любой вкус.

– Маркуша, --">