Виктория Николаевна Ростокина - Рок царя Эдипа

об этом уже неделю не давала ей покоя.

Но, кажется, в панику она не впала. Все обойдется.

Конечно же, Тэд не стал сегодня гнать лошадей с Сухого лога. Он собирался проводить Инну. Ему вдруг ужасно захотелось, чтобы она никуда не улетала. Тем более в эту далекую опасную Россию.

Вон он читает «Ранчер монитор», там же пишут: преступность, нестабильность и не найти «Корнфлекс».

— Слушай, а чем же они завтракают? — удивлялся Тэд.

— Они не всегда и обедают, — своеобразно утешала его Инна.

Тэд готов был напихать в ее чемодан пакетов и банок на полгода активной еды, но Инна, конечно, отказалась:

— Там все есть, успокойся.

— Но я читал, что они едят китайскую свинину — в ней же холестерина уйма и аминокислоты понижены. Это же яд!

А Инна уже притягивала к себе русские привычки, быт, язык, странности…

Нет, что ни говори, какой-то теплотой оттуда веет.

— Ты лучше не забудь построить вторую ванную, — в который раз напомнила она Тэду. — Теперь это уже не прихоть. Нам вчетвером не обойтись одной.

— Ты все-таки надеешься привезти его сюда?

— Не надеюсь — уверена.

— Иисусе, Инна, ты же не видела его столько лет! Вдруг он не захочет? Ты же его совсем не знаешь.

— Дурак ты, Тэд, и шутки твои дурацкие — он мой сын!

— Ну дай Бог, дай Бог…

— Так не забудь про ванную.

— Завтра же позову Кила. А комнату им покрасить?

— Конечно. И покрасить, и побелить, и полы перестелить. Ты тут без меня не заскучаешь.

— Заскучаю, — сказал Тэд. — Все равно.

— Значит, больше будешь любить.

Она включила зажигание. Подставила Тэду щеку.

— Когда вернешься? — в который раз безнадежно спросил он, целуя ее.

— Вернусь, — в который раз неопределенно ответила она.

У Тэда защемило сердце. Ему вдруг так захотелось удержать ее, не отпускать. Это было какое-то сильное чувство, переросшее в убеждение.

Но Инна тронула «джип», и тот запрыгал по ухабам, выбивая колесами тучи красной пыли.

Только когда проселок закончился, Инна оглянулась. Ранчо Марго уже превратилось в еле заметную точку на горизонте.

У нее тоже почему-то защемило сердце. Она пожалела, что так поспешно и холодно простилась с Тэдом. Но, с другой стороны, не превращать же расставание в мелодраму. Она и раньше уезжала, и надолго. Терпеть не могла всех этих надрывных прощаний. В ее жизни их было предостаточно.

«Надо будет купить Тэду в России лисью ушанку, — подумала она. — Хотя зачем ему ушанка в Калифорнии? Лучше куплю ему матрешку. Такую огромную, красивую, со множеством сестричек внутри. Хотя такую матрешку можно купить и в Далласе. Нет, надо привезти что-то такое, чего в Америке нет и быть не может».

Она отвлекала себя мыслями о сувенире, все отчетливее понимая, что Америку удивить невозможно. А вот Россию — еще получается.

Впрочем, сама Россия может удивить. Только ее никуда не увезешь…

Глава 2 Галеот

— Эй, ухнем! Музыка народная, слова — мои, — говорил Леша, приподнимая диван с одного края.

— Уйди, Надежда, не девичье это дело, — кряхтел дед, держась вместе с Надей за другой край.

— Ничего, Николай Павлович, — отвечала Надя, отлично понимая, что толку от них никакого.

Тем временем Леша, ее сильный, ловкий Леша, один с легкостью отодвинув от стены правый край этого старого, громоздкого, скрипучего сооружения, зашел слева, быстро ласково отстранил и ее, и деда — и вот уже диван стоял чуть не посреди комнаты.

А там, где только что стоял диван, на полу… там было такое…

— Тут веником надо. Веником хорошенько! — бодро скомандовал Николай Павлович.

— Зачем же веником, дед? — начиная раздражаться, сказал Леша. — Всю квартиру пылесосом убирали, а тут — веником.

— Да это разве пылесос? Это ж не пылесос, а одно недоразумение! Пластмасса буржуазная! Гарантия у них — ноль! Плюнь — развалится…

В толстом и рыхлом, как звериная шкура, слое пыли, среди шариковых ручек, спичечных коробков, чайных ложек, иссохших яблочных огрызков и обрывков бумаги Надя заметила темный прямоугольник, чуть покрытый пылью, как полузатонувший корабль. Аккуратно, двумя пальчиками, она вытянула общую тетрадь в зеленом переплете.

— Они? — недоуменно улыбнувшись, приподнял брови Леша.

— Они, они! — подхватил дед, все сокрушаясь о своем. — Именно они, Алексей! Ка-пи-та-листы! Делать ничего не умеют, одна сплошная реклама…

А Надя только радостно кивнула Леше в ответ. --">