Алессандра Р. Торре - Голливудская Грязь (ЛП)

взялось. Кока. Попробуй произнеси в этом городе слово «Пепси», и тебе лучше уходя прикрыть спину.

Так Коул узнал маленький дорогой секрет Куинси. И был очарован им, нашим маленьким городком с его маленькой тайной. Тогда он собрал команду. Нанял сценариста. Достаточно долго держался в стороне от таблоидов, чтобы хватило времени создать сценарий трёхчасового фильма, взяв за основу семидесятидвухстраничную книгу. И вот… через тринадцать месяцев после того, как Кэролайн Сеттлс подняла ажиотаж, приехали они. Голливудские. На день раньше. Я просила их приехать в понедельник, объяснила им, почему не стоило появляться в воскресенье. И теперь смотрела на это безумие и гадала, сколько ещё недоразумений нас ожидает.

Я последовала за толпой на лужайку перед церковью, наблюдая за вторжением на Мэйн-стрит, за людьми, выпрыгивающими из автобусов и грузовиков, за роем незнакомцев, кричащих и указывающих в разные стороны, что, казалось, не имело никакого смысла. Я улыбнулась. Ничего не могла с собой поделать. Глядя на этих богатеньких наглых архаровцев, вломившихся сюда в воскресенье. Считающих, что они контролируют ситуацию. Считающих, что ни с того ни с сего этот город вдруг стал их. Они понятия не имели, во что ввязались.

ГЛАВА 2

Моя мать была королевой красоты. Мисс Арканзас 1983. Она родила меня в восемьдесят седьмом, при обстоятельствах, в которые я не была посвящена и на которые мне было, честно говоря, плевать. Я смутно помню своего отца – крупного мужчину, который курил сигары и жил в большом доме со сверкающими полами. Того, кто кричал, бил и тряс меня, когда я плакала. На следующий день после моего седьмого дня рождения мама разбудила меня посреди ночи, и мы сбежали. Взяли его машину, большой седан с кожаными сиденьями и с кассетой Гарта Брукса2, которую мы слушали всю дорогу до Джорджии, прерываясь лишь только на жужжание перемотки. Это были мои последние воспоминания о прошлой жизни. Гарт Брукс, кожаные сиденья и плач матери. Я лежала на заднем сиденье, укрытая её пальто, и пыталась понять, отчего она плачет. Пыталась понять, зачем она что-то делает, если это так её расстраивает.

Мы оставили машину на дороге в каком-то городе. Ехали на ней, пока она не затряслась, потом бросили автомобиль и пошли пешком. Мама крепко сжимала в своей руке журнал. Пока мы шли, я украдкой поглядывала на него, пытаясь сосредоточиться на обложке, которая раскачивалась с каждым взмахом её руки. Когда какой-то мужчина остановился, предложив подвезти нас до автобусной остановки, и его руки подняли меня на заднее сиденье, моё тело оказалось прижатым к матери из-за лежащего рядом чемодана, потеснившего нас, и я смогла лучше разглядеть обложку. Заголовок гласил: «Кока-Кола-миллионеры». А на переднем плане, держа в руках стеклянную бутылку кока-колы, с сияющей улыбкой стоял лысый мужчина.

Впоследствии я встретилась с этим лысым мужчиной. С Джонни Квитменом. Он нанял мою мать кассиром в свой банк, и она по сей день занимает эту должность. Джонни был представителем третьего поколения миллионеров Куинси, который, будучи достаточно молодым, вовремя взялся за дело и преуспел в нём, поэтому его улыбка на обложке была такой восторженной.

Какое-то время, размышляя о нашем ночном побеге в этот крошечный городок и о потрёпанном журнале, зажатом в руке матери, я думала, что она хотела найти себе нового мужа и надеялась, переехав сюда, поймать в сети одного из богачей, упомянутых в статье. Но она так никогда этого и не сделала. Даже не пыталась. Могу сказать только то, что мы переехали в этот город, она устроилась на работу и больше никогда не флиртовала ни с одним мужчиной. Возможно, любовь к моему отцу была слишком велика, чтобы преодолеть её. А может, ей просто нужно было надёжное убежище, чтобы состариться и умереть. Похоже, именно это она и делала. Ожидала смерти. Печальный конец для такой красивой женщины.

Сидя на крыльце и опираясь босыми ногами на перила, из-за чего раскалённый воздух проникал под юбку, я наблюдала за мамой. Опустившись коленями на полотенце, чтобы не запачкать светлые брюки, она рыхлила землю у корней куста азалии, в лучах полуденного солнца на её руках блестел пот, от меня её лицо закрывала большая шляпа. Она и я были одни в этом доме, даже светлячки вели более активный образ жизни, чем наши души. Я сидела на жаре и смотрела, как

--">