Вера Александровна Колочкова - В тихом семейном омуте

и родительская дружба к чему-то обязывала. Хотя родители потом в недоумении пребывали – чего их на дальнее озеро вдруг понесло? И тем не менее – что уж случилось, то и случилось…

То ли течение какое-то теплое было, то ли какой-то природный катаклизм случился, но лед на озере оказался непрочным и треснул, и они сами не поняли, как покатились в эту смертельно опасную трещину… Хорошо, Влад сообразил вовремя лыжи скинуть и Маргоше успел крикнуть, чтобы сделала то же самое.

Потом они долго барахтались в ледяной воде, насмерть перепуганные. Из последних сил Влад вытолкнул Маргошу на лед… А сам пошел ко дну. И утонул бы непременно, если бы спасенная им Маргоша не сиганула за ним обратно. Схватила за воротник куртки и вытянула наверх, и ему удалось ухватить воздух в оледенелую глотку. А тут и рыбаки на берегу появились, два мужичка деревенских, да и спасли двух бедолаг… Правда, в больнице их тоже с трудом из двусторонней пневмонии вытащили, но это уже было потом… А в тот день, пятнадцатого февраля, они заново родились, выходит. И всю жизнь теперь выясняют, кто кого спас, Влад Маргошу или, наоборот, Маргоша Влада…

Вот и сейчас он уже там, и сейчас ее в мыслях спасает. Или казнит себя, что позволил ей за ним нырнуть, ведь погибнуть из-за него могла… И конца этим терзаниям нет, и начала. Каждый раз – по одному и тому же кругу… Ну вот зачем, зачем, спрашивается? Ведь живы оба остались… Чего еще-то?

Тая вздохнула осторожно – надо как-то ненавязчиво Влада отвлечь… Как говорит подруга Юлька, бережно и со вкусом. И ничего не придумала больше, как запеть громко вслед за певцом, который в этот момент надрывался в телевизоре: «По дороге одной в разные стороны…»

Влад посмотрел на нее удивленно, но все же улыбнулся. Потом хмыкнул, проговорил насмешливо:

– Да уж, певицы из тебя точно бы не получилось…

– А я и не хочу! Я ж так, от души… Просто с утра этот мотив крутится в голове и крутится, никак отделаться от него не могу! А тут еще телевизор вдобавок, и там то же самое… А с тобой бывает такое, скажи? Чтобы привязалась мелодия и не отпускала?

– Еще как бывает! Вот вчера, например… Ехал на работу и услышал в машине, как два мужика поют… И так расчувствовался, что подпевать начал, представляешь? Так песня запала в душу, потом весь день в голове крутилась!

– А какая песня, Влад?

– Ты хочешь, чтобы я сейчас запел, что ли?

– Ну да… А что такого? Я ж запела!

– Ну хорошо, только в обморок не падай и громко не смейся!

– Не буду! Обещаю!

Влад вздохнул, поднял глаза к потолку и запел тихо, на удивление хорошо, попадая в ноты.

– Ух ты, здорово… – восхитилась Тая. – Да ты умеешь петь, оказывается! Почему я про твой талант раньше не знала?

– Ну уж, талант, скажешь тоже… – насмешливо и немного польщенно произнес Влад. – Хотя, знаешь ли… Я ведь в студенческом ансамбле солистом был, на бас-гитаре играл… Говорили, у меня был приятный бархатный баритон – девчонки просто млели! Правда, у нас песни другие были. Я ж тогда молодой еще был…

– А ты и сейчас молодой! Подумаешь, сорок с хвостиком!

– Ну, по сравнению с тобой, Таечка, молодой уже не такой молодой…

– Ладно, не кокетничай.

– Да я не кокетничаю, я ж по факту… Двадцать лет разницы с молодой женой – это много…

– Не двадцать, а девятнадцать! И не надо мне тут про всяких баранов рассуждать, которые чихать собираются! Лучше еще что-нибудь спой, а? Какую песню ты с удовольствием пел, когда солистом в ансамбле был?

– Ну, я тогда на песни Градского замахнуться успел, представляешь? Как там, сейчас вспомню, погоди… Надо настроиться…

Влад отряхнул от муки ладони, вздохнул ностальгически, запел тихо: «Как молоды мы были».

– Ты и песен таких не знаешь, наверное… – глянул он грустно на притихшую молодую жену. – А я… Как там поется – первый тайм мы уже отыграли…

– Влад, ну ты опять?

– Все, не буду. А теперь ты мне спой, если меж нас такая пьянка пошла! Как там у вас нынче говорят? Баттл?

– А я и спою! У меня еще одна мелодия в голове вертится, никак не отпускает…

– И какая же?

– Да ты не знаешь, наверное… Просто я этих артистов очень люблю…

Тая тихо запела, покачивая в такт головой из стороны в сторону:

Пока февраль, как господин.

Снимает белое пальто^[1].

Влад замер, глядел на нее с застывшей на лице улыбкой. А глаза не улыбались, и Тая видела, как плещется в них настороженное недоумение – зачем ты, мол, про февраль-то… И про одиночество – --">