Мария Абдулова - Стань моей Верой (СИ)

Стань моей Верой Мария Абдулова

Глава первая

Сложно ли было выйти на сцену, когда внутри всё переворачивало от отвращения? Если честно, то ей уже не впервой. И даже не во второй и не в третий. Автоматом все движения. Свет больно резал глаза, Вера даже не прищурилась, только ногу повыше закинула и прогнулась сильнее. Да и вообще, ей ли жаловаться? Всё могло оказаться гораздо хуже. Точнее совсем никак. И гнила бы она сейчас где-нибудь на трассе, потерявшись окончательно. А здесь оставался шанс. Небольшой шанс на то, чтобы выбраться.

Гордо вскинула голову и посмотрела куда-то в центр зала. Ни на ком не останавливая взгляд. Взлетела на мгновение над полом. Музыка воспарила вместе с ней.

Каждый шаг — словно по стеклу. Каждая мысль — автоматной дробью. Каждый взгляд — выстрел в душу. Да только улыбнуться нужно вовремя и кофточку по-сексуальней снять и в зал кинуть, чтобы окончательно довести до предела. Жёны клиентов потом довольны будут ночью — уж они- то с девчонками постараются.

Улеглась на пол выгнулась, затылком не приятно уперлась в холодный пол. Медленно перевернулась на живот. Продемонстрировав свою самую интересную часть тела, не торопясь, поднялась с пола. Повернулась спиной.

Совсем немного осталось…

Лифчик расстегнула быстро, одним движением, сдёрнула с тела и взмахнула рукой вверх. Чуть присела и снова прогнулась так, чтобы стало видно грудь. Но чуть-чуть совсем. Просто очертания.

Свет потушили почти полностью, разноцветные блики игриво проползли по ней, обтягивая словно вторая кожа. Стянула трусики. Медленно, затрагивая острыми ногтями кожу бедер. Ненужная вещица была небрежно положена на пол. Вера знала, что кроме неясного образа ничего более не видно. Музыка затихла, и она в тишине спустилась за кулисы, где её уже ждал халат. Завернувшись в тёплое махровое чудо, Вера зашла в гримёрку. Девчонки с боевой раскраской, кто, в чём одет и кто где, расположились в помещении. Завидев её, уступили место на диване возле столика с соком.

— Ну, что? Народу много? — рядом уселась Алёнка в костюме восточной принцессы.

— Как всегда, — она вытянула ноги и, наклонившись, скинула двадцатисантиметровые каблуки.

Гримёрка немного опустела. Несколько девчонок убежали на сцену, остальные готовились к выходу. Арсеньева рядом точно так же вытянула ноги и откинулась на спинку, заведя глаза к потолку. Накладные ресницы отбрасывали длинные тени на матовые щёки. Вера не удержалась от смешка. Это сейчас они нимфы прекрасные, а сотри с лица косметику, так простые девки, на которых и в толпе то внимания не обратишь.

— А я сегодня тортик дома приготовила, — протянула Алёнка, всё так же изучая в потолок.

— Квартира цела? — спросила Вера, разминая пальцы.

— Пфф, — девушка громко фыркнула и, оторвавшись от потолочной плитки, посмотрела на подругу. — Конечно, цела! Я уже давно научилась готовить.

— Ну- ну, — протянула Кузнецова.

В дверном проёме показался Марат. Окинув всех безразличным взглядом и остановившись на Алёне, кивнул ей в сторону своего кабинета. Девушка посмотрела на Веру и вздохнула.

— Удачи…

За смену она вышла ещё три раза. Ноги дрожали, даже когда она сидела после выступления возле зеркала и смывала макияж. Краска размазывалась по коже, открывая истинное лицо. Возле глаз морщинки, веснушки на носу и опущенные уголки губ. Гримёрка почти опустела. Многие предпочитали добираться до дома именно так — в боевой раскраске. Вера так не могла. Красилась она только здесь.

Выйдя из клуба, поудобнее перехватила лямку рюкзака. Хотелось пуститься во все тяжкие. Этого всегда хотелось после очередной смены. Зареветь, как полной дуре, и жалеть себя, такую несчастную и одинокую. Только она одёргивала себя постоянно. Слёзы эти и горечь от несбывшихся желаний никому не нужны.

Она напоминала себе, что это только её выбор, её жизнь и, вообще, она самостоятельный человек, да и к тому же взрослый. Тридцать лет — это уже не шутки, это даже не повод для улыбки, это уже серьёзно. Тем более, когда работаешь стриптизёршей в клубе и спишь с начальством, чтобы эту самую работу не потерять.

Втянула в себя ночной воздух и одёрнула рукава толстовки.

НИЧТОЖЕСТВО. Она ничтожество. Это понимание не было вызвано низкой самооценкой. Этот факт был правдой. Иногда её мутило от --">