Жанна Даниленко - Любовь вопреки

Даниленко Жанна Любовь вопреки

ЧАСТЬ 1 ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ

— Ну, пока, я скоро вернусь…

Она тихонько прикрыла дверь, ещё минуту постояла, прислушиваясь к голосам в квартире, потом легко сбежала вниз по лестнице.

Она торопилась. Ещё немного. Надо потерпеть, не разрыдаться… Сейчас пройти мимо автомобильной стоянки, мусорных баков, дальше за гаражи, через сквер. Вот здесь обшарпанная скамейка в самом конце липовой аллеи. Вечером в этом месте небезопасно — собираются алкаши, а то и похуже ребята, но сейчас никого. Кругом на снегу валяются пустые бутылки, колбасные ошурки, смятые пачки из-под дешевых сигарет, использованные шприцы и презервативы.

Она присела на краешек скамьи, закрыла лицо руками и заплакала. Тихо, без рыданий. Теперь можно — никто не увидит. Да пусть бы и увидали, всё равно, только бы не дома.

Сегодня у них праздник. Её день рождения.

А есть совсем нечего. Так всегда получается дней за пять до Сашиной зарплаты, как ни пытается она растянуть те жалкие гроши, что составляют их доход.

Как же она устала!

Время шло, из туч посыпался мелкий колючий снег, ветер поднялся. Холодно.

Скоро стемнеет, пора уходить отсюда.

Да пропади оно всё пропадом! Спешить-то некуда, гостей не будет, праздничного застолья — тоже.

Двадцать семь лет пустой никчемной жизни. Много это или мало? Слишком много.

Перед глазами встала картина, которую она унесла с собой в этот отдалённый грязный угол городского сквера.

Квартира в хрущёвке, две смежные комнаты. То, к чему они пришли, многократно ухудшая своё жильё обменами. Все вырученные деньги проедались и таяли. От них не оставалось и следа, как и от квадратных метров, перешедших другим хозяевам. Ну хоть долги отдали. Теперь не висит ничего камнем на шее, и на «счётчик» их не поставили.

От внешнего мира обитатели таких неказистых домов закрываются выцветшими занавесками, но от себя разве скроешься?

Когда она уходила, муж и пятилетняя Женя играли на полу с котёнком.

В комнате побольше просторно — мебели нет, только неприбранная кровать без покрывала и вытертый ковёр на полу.

В маленькой комнате свалка всякой рухляди. Это даже и не вещи, старый хлам, но выбросить его нельзя — тогда вообще ничего не останется. А так — память.

Ужасны оборванные и изрисованные Женечкой обои, а что делать ребёнку? Игрушек у девочки нет. Так, обломки какие-то от пластмассового конструктора, кукла без ноги, цветные тряпочки, разрозненные линялые кубики.

Когда-то она покупала дочке дорогие игрушки, подарки Александру, красивую одежду…

А теперь? Рваная мужская куртка висит на ней мешком, рукава посеклись от бесконечных стирок, джинсы на коленях совсем белые, вздуваются пузырями, на голове бейсболка со сломанным козырьком, на ногах — бесформенные кроссовки…

Вот какая она сейчас. На улице её давно принимают за парня, так и обращаются: «Молодой человек». Нет, это раньше обращались, когда Сашина куртка была поновее, теперь брезгливо сторонятся, особенно в транспорте.

Зато бомжи запросто заговаривают — считают своей. Что обижаться, выглядит она так же.

Силы воли ещё хватает на то, чтобы не начать пить. Стыд перед ребёнком останавливает.

А так… Ведь всё погибло! Всё. Прежняя жизнь рухнула. Теперь нет у неё жизни, и работы тоже нет. Нищета.

Всё было бы иначе, если бы… Нет, что себя обманывать? Всё идёт вполне закономерно. Именно так, а не иначе. И она во всём этом виновата, она одна. Ничего не смогла. Неудачница, никчёмина… Даже сидеть с ребёнком.

В доме грязь, руки опустились, все попытки наладить быт — давно оставлены. Зачем? Чистотой бедности не прикроешь.

Александр, конечно, ходит на работу, да разве можно прожить на четыре тысячи рублей в месяц плюс сто рублей детской дотации втроем? Помощи ждать неоткуда. И Саша прав, что упрекает её, только что это меняет?

А ведь была когда-то другая жизнь! Красивая, яркая, манила к себе огнями рампы. И столько было надежд, казалось — так много времени впереди…

Времени и теперь хватает — закрыться в туалете и биться головой об стену в тупом отчаянии, или убегать в сквер, чтобы поплакать не на глазах у своих.

Дома надо улыбаться и слушать упрёки молча. А то Саша раздражается, кричит, бьёт Женечку. И защищать девочку нельзя, тогда он ещё хуже лупит дочь. А ведь ей всего пять…

Ах, пропади она пропадом, эта жизнь!

Слёзы лились и лились --">