Маргарита Смирновская - Поймать лаптем удачу

ищет сбежавшего принца…

Маша осушила третий бокал и побежала в туалет. Нервное, что ли, у нее? Ее полоскало очень долго. Я уже решила, что в бутылке был яд, и взяла, было, трубку телефона, чтобы вызвать скорую, но тут она вышла.

— Тебе лучше? — спросила я, увидев, что у нее потекла тушь, и цвет лица приобрел зеленоватый оттенок.

— Все нормально. Я просто беременна. Восемь недель, — расплылась она в улыбке.

— Что?!

Нет, я никак не пойму, чему она так радуется? Она реально не видит, что ее обрюхатили и кинули? Меня затрясло. К горлу подкатился ком, и я опять почувствовала, как меня уносит.

— Вика, не падай в обморок, не ты же беременна, а я! — Она посадила меня на стул. — Не переживай так за меня. В этот раз все по-другому. Когда его жена родит, он с ней разведется и женится на мне. Он меня любит, понимаешь, меня!

У меня все плыло перед глазами, я уже не понимала, снится мне это или нет.

— У него с женой контракт, только через год совместной жизни они могут развестись. Они не живут, как муж и жена. Через два месяца будет год… — продолжала она.

— Поэтому она от контракта беременна, — вставила я. Но Маша не обратила на это внимания.

Глава 1.3

Как во сне я села в такси, и мы поехали в Люберцы. По дороге я вырубилась. Меня еле растолкали, когда машина припарковалась у особняка. Выйдя из машины, я спросонья никак не могла вспомнить, где я и что тут делаю, почему я с Машей, а не на работе. Маша уверенным шагом, несмотря на высокие шпильки, подошла к забору и нажала кнопку звонка. Ждать пришлось недолго, вскоре дверь открыл красивый молодой человек. На минуту мне показалось, что он как раз тот принц, о котором я мечтала. Блондин с зелеными глазами, среднего роста, отлично сложен, обаятельная улыбка. Я засмотрелась на него. И вдруг Маша налетела на блондина с кулаками.

— Ты, гад! Это все ты!

Маша ревела. Я никогда не видела, чтобы она набрасывалась на кого-нибудь. Даже когда ее бил муж, она не кидалась сковородой, лишь защищалась, запираясь в ванной. Я подумала, что это действие гормонов. Беременные действительно иногда делаются неадекватными. Парень же крепко обнял ее и молчал. Но Маша продолжала орать:

— Ты его убил! Ты убил! Где он? Я сама его похороню! Скажи мне, где его труп? Будь человеком…

Я ничего из этого не поняла. Кто этот красивый парень, и чей труп? Не зная, что делать, я вопросительно смотрела то на шофера такси, то на парня. По виду блондина было понятно, что он сам не знает, что с моей подругой, или попросту растерян. Наконец, когда Маша, захлебываясь слезами, замолчала, он сказал:

— Маша, ты такая умная и красивая. Тебе надо подумать о себе, а не о проблемах моего распутного брата…

Ах, вот оно что! Наконец я вспомнила. Ну да, мы же искали сбежавшего жениха. И ехали, если память мне не изменяет, к некоему Деме. Но зачем-то приехали к брату-убийце. И этот красивый сердцеед, по-видимому, по части разврата не отстает от своего женатого братишки. На что это он ей намекал?

Но Маша, не дослушав реплики будущего (а может, несостоявшегося) родственника, закричала:

— Ты и меня с ребенком убьешь! Ни перед чем не остановишься. Его убил — и меня, так? Убийца!

Мне стало противно. Маша явно не поняла намека на постель: «Ты такая же красавица, как и я. Подумай о себе. Будешь моей любовницей — и не будет проблем. Не то, что у моего брата». А бедная Маша все верит, что ее парня убили …

— Разве Паша мертв? — спросил парень и достал мобильник. Я держала рыдающую Машку. Видимо, трубку взяли. — И где ты? Не ожидал, что на тот свет дозвониться можно.

Он отдал трубку удивленной Маше. Я была поражена. Голова соображала плохо, но мне ситуация была совсем непонятна. Значит, Пашка хотел отчалить без Маши, с любовницей, например. Чтобы Маша не досталась брату и считала его мертвым, он наврал ей с три короба. Но не учел, что брат знает номер второй его симки. Услышав о беременности красивой любовницы Павла, брат понял, что нечего с нее взять, поэтому сдал Павла с потрохами. Маша, всхлипнув в телефон «любимый», и еще что-то, немного успокоилась, а этот развратный тип бесцеремонно меня разглядывал. Нет, я не стеснялась. Перед гуляками и проходимцами я никогда не смущаюсь, наоборот, сильно злюсь. Но я не Венера Милосская, чтобы меня так разглядывать. Он, видимо, прочел по моим глазам недовольство и, чуть улыбаясь, спросил:

— В баре всю ночь гуляла?

— Представь себе, нет! Всю ночь я сосиски в печах --">