Коллектив авторов - Тайные страсти. Книга 2

огромная кровать, занимавшая едва ли не большую часть комнаты и великолепное зеркальное трюмо.

Себастьян перекинулся несколькими словами с хозяйкой и она, улыбнувшись и кивнув Марии Алехандре, тут же ушла.

– Что ты ей сказал, и почему она так ехидно улыбалась? – поинтересовалась Мария Алехандра, расчёсывая волосы перед зеркалом.

– Я сказал, что мы будем обедать у себя, и попросил принести бутылку самого дорого шампанского, объяснив, что мы – молодожёны и хотим отпраздновать первый день своего пребывания в Париже.

– Но ведь мы женаты уже почти год!

– Я это помню и, тем не менее, чувствую себя так же, как в наш самый первый вечер на острове Провидения; в той самой хижине, увитой цветами, где ты лежала в гамаке, и я целовал твои изумительные груди… – Себастьян уже приблизился к ней вплотную и, крепко обняв за талию, притянул к себе.

Однако Мария Алехандра освободилась из его объятий.

– Пока нам ещё не принесли шампанское, я хочу принять душ и переодеться. Проводи меня в ванную.

Он привёл её туда, где всё блестело никелем и кафелем, и где находилась большая ванна, сделанная из тёмно-зелёного мрамора. Невзирая на слабые протесты Марии Алехандры, Себастьян не ушёл, а стал проворно раздевать её, попутно раздеваясь и сам.

– Ну что ты делаешь, – смущённо бормотала она, отводя его руки, пытавшиеся расстегнуть её платье. – Что подумает хозяйка…

– Ты забываешь, что тебе сказал таксист, – отвечал Себастьян, покрывая страстными поцелуями её горячие, смуглые плечи. – Мы находимся в городе влюблённых, где все понимают, что такое страсть и желание, а потому снисходительны и учтивы. А хозяйка, или её горничная, увидев, что мы находимся в ванной, накроет на стол и скромно удалится, не желая нам мешать… Подожди, я включу воду.

Обнажённые, они стали под душ и мгновенно слились губами в жадном поцелуе, упоённо прижимаясь друг к другу загорелыми и сильными телами… Весь это день и большую часть ночи они ласкали друг друга так страстно и неутомимо, как будто встретились вновь после тяжёлой и долгой разлуки.

– Тебе хорошо? – содрогаясь всем телом и с трудом переводя дыхание, часто спрашивал Себастьян, и Мария Алехандра, между двумя мучительно-сладострастными стонами, успевала отвечать, облизывая языком пересохшие губы:

– Я счастлива, Боже мой, как же я счастлива!

– Ну, куда мы направимся в первую очередь? – бодро поинтересовался Себастьян на следующий день, когда, позавтракав, они вышли из дома. – До Дома инвалидов здесь рукой подать, а, чтобы добраться до острова Ситэ, где находится Собор Парижской Богоматери, нам придётся взять такси.

– Пойдём пешком, – не задумываясь, отвечала Мария Алехандра, – что может быть лучше прогулки по парижским улицам.

– Хорошо, пойдём, – согласился Себастьян и тут же отошёл в сторону, купил у уличной торговки изящный букет фиалок. – Это – тебе.

– Спасибо. А поцеловать?

– С удовольствием. Видишь, ты уже ведёшь себя как настоящая парижанка!

Они засмеялись и, взявшись за руки, двинулись в сторону высокого купола, увенчанного тонким шпилем, видневшегося по ту сторону Сены. Но, не пройдя и ста метров, Мария Алехандра вдруг ахнула, и чуть было не повернула назад.

– Я забыла все свои путеводители!

– Ничего, – утешил её Себастьян, – у меня в школе любимым предметом была история, так что я смогу быть твоим гидом.

– Хвастунишка!

– А вот проверь меня и сама убедишься!

– Ну, хорошо, – и Мария Алехандра наморщила лоб. – Скажи мне, где в Париже находится памятник Наполеону?

– А, это совсем просто, – беззаботно отвечал Себастьян. – Это же знаменитая Вандомская колонна! – и, видя, что Мария Алехандра не слишком поняла, пустился в более подробные объяснения. – В 1806 году, ещё при жизни великого императора, на Вандомской площади была воздвигнута бронзовая колонна, отлитая из тысячи двухсот пушек, захваченных в сражениях у русских и австрийцев. Фрагменты этих битв и составили барельеф по всей высоте колонны, а на самом её верху стояла статуя Наполеона в римской тоге и с лавровым венком на голове. Однако, в 1814 году, после его отречения от престола, статую заменили громадным цветком лилии…

– А почему именно лилии?

– Это древний герб французских королей, – мгновенно пояснил Себастьян и продолжил. – Однако, когда к власти пришёл Луи-Филипп, он вновь восстановил статую на прежнем месте, только теперь, Наполеон был изображён в --">