Амабиле Джусти - Каждый раз наедине с тобой (ЛП)

пески.

Харрисон произнёс грубое ругательство, которое заставило бы содрогнуться и небеса, если бы они могли его услышать посреди шума дождя и сухого кашля мотора. Он ударил один раз по рулю и ещё раз по клаксону и отругал себя за то, что не прислушался к интуиции. Не следовало соглашаться на предложение Херба. Харрисон был слишком хорош, ради всего святого, слишком хорош, чтобы не послать того к дьяволу.

Если бы кто-то увидел его сейчас в этой машине, с воспалёнными как при холере глазами, напряжёнными мышцами, длинными волосами и бородой как у дровосека, которые не видели бритву и ножницы на протяжении четверти века, то подумали, что благодать никогда не посещала его жизнь. Он не походил на мужчину, который рисковал быть признанным кем-то «слишком хорошим». Скорее Харрисон казался носителем безумной резкости, цинизма, взрывной ярости и жгучего желания не видеть других людей до конца своих дней.

Кстати, он уже долгие годы проводил свою жизнь, скрываясь в хижине вдали от цивилизации. Его дом не имел ничего минимально прогрессивного: стационарный телефон едва работал, барахлил так же, как и пикап, не было сотового телефона, подключения к интернету, компьютера и телевизора. Если бы он почувствовал себя плохо в период, когда выпадало много снега и каждая линия связи разрывалась, он вполне мог умереть с благословения одиночества. Так почти и случилось однажды, когда он сильно повредил ногу. Харрисон сам продезинфицировал её и наложил швы, заставляя демонов, богов и предков падать с неба, но никого не попросил о помощи.

На этот раз он поддался эмоциональному шантажу своего бывшего агента, по отношению к которому, несмотря на медленное превращение в странную помесь медведя и ледяной глыбы, ощутил воспоминание, похожее на благодарность. Этот заноза в заднице, Херб, был одним из немногих, кто не захлопнул у него перед носом дверь, когда успех хлестнул его ею по лицу. Даже живя на вершине горы, у чёрта на куличках, где Харрисон окончательно уничтожил ту малую частичку доброты, которой наделила его природа, он не смог сказать «нет» своему единственному оставшемуся другу. Таким образом, они заключили некий договор. Если он согласится дать своё первое после шести лет молчания интервью, Херб перестанет спрашивать его: «Когда ты напишешь новый роман?»

Он не хотел ничего писать. То время было мертво и похоронено, тот мужчина умер и похоронен. Харрисона Дьюка, бывшего талантливого вундеркинда, бывшего молодого дарования литературы, бывшего лауреата Фолкнеровской премии и Национальной книжной премии, больше не существовало. На его месте из обломков метаморфозы, спровоцированной личным землетрясением, появился мужчина, который почти ничем не походил на прежнего. Общей у них была только врожденная тенденция наблюдать за миром с сарказмом.

По правде говоря, молодой Харрисон тоже не был особо милым. Тем более тип, который остался под тлеющими руинами жизни, превратившейся в полное дерьмо, не имел по-настоящему доброй души. Хотя прежде он был, по крайней мере, проницателен и делал то, что ему велели: принимал участие во многих общественных мероприятиях, не пренебрегал телевизионными ток-шоу и был женат на Реджине Уэллс, одной из самых красивых актрис Голливуда. С другой стороны, он сам был обаятельным и бурным тридцатилетним, в один и тот же день способным оказаться на страницах «Пост» благодаря своей последней книге и на страницах бульварной прессы из-за кулачного боя со слишком навязчивым папарацци.

Старый тридцати девятилетний Харрисон не потерпел бы даже того, чтобы Гуннард (парень, который управлял магазином, где он всем запасался), посоветовал бы какое вяленое мясо ему купить. Не говоря уже о том, чтобы допустил другое вмешательство. И Харрисон не улыбался даже случайно. Самые обыденные события, в которых он участвовал, были связаны с рубкой деревьев, ремонтом крыши и рождением кобылы. Что касается Реджины, то он не сомневался — она всё ещё прекрасна, но уже какое-то время назад перестала быть его женой.

Однако, на этот раз он вновь позволил себя уговорить. И теперь должен пойти и отыскать этого грёбаного журналиста с его грёбанной идеей взять у него интервью прямо на месте, в окружающей Харрисона обстановке. Херб ему поклялся, что это профессионал, а не любопытный писака, сующий нос в чужие дела. Молодой человек,

--">