Дж. М. Уокер - Изнутри

Дж. М. Уокер Изнутри

Глава 1

Попытавшись вдохнуть, я ощутил жжение в легких. Через нос и вниз, в грудь. В жизни ничего не чувствовал острее, чем испытываемый сейчас недостаток свежего воздуха.

Боли и острой агонии, пронзающей мышцы, хватило бы, чтобы оставить меня без сознания. Потребность в подпитке угрожала завладеть всем существом, и я мог думать только о том, как бы словить кайф. Я жаждал наркотика. Каким бы он ни был, я бы его вколол. Вдохнул. Скурил. Призывая скрыть кошмары, отдал бы контроль, которого сам не имел.

Я корчился на полу, выгибая спину. Накатывающая паническая атака заставила подчиниться. Сдаться. Не контролировать свою жизнь. Стать рабом кошмара, в который она превратилась. Который угрожал разрушить ее. Меня поглотил ужас. Как бы ни хотел устоять, нужда оказалась сильнее. Быть контролируемым. Одержимым. Принадлежащим.

Я позволил теплоте чистого подчинения омыть кожу, нагревая тело изнутри.

Насыщаясь кислородом, мышцы тряслись и дрожали, вибрируя под кожей. Путаные слова срывались с пересохших губ. Звуки разлетались вокруг, не имея смысла. Тарабарщина. Они напомнили мне о человеке, сошедшем с ума, преследуемом мечтами, которые им овладели. Ледяной страх прошелся по позвоночнику. С того момента как сдался, я стал жертвой запоздалой мысли об истинном ужасе самого ада.

Тьма внутри крутилась и вертелась, как водоворот шевелящейся кучи пепла. Сейчас я не совладал бы с ней, и какая-то часть меня даже не хотела. Чем бы ни оказалось это желание, эта нужда, что засела глубоко в душе, она в итоге разрушит меня, забирая контроль изнутри.

— Зандер. — Низкое мелодичное вибрато пробрало до самых косточек. Гладкое и сочувствующее, и то же время в нем чувствовалась сила. — Зандер, вернись ко мне.

Сильная рука погладила мой подбородок. Нежно. Выразительно. Почти собственнически. Прикосновение ослабило напряжение нервов, закипающих в моем теле, но не смогло остановить желание погрузиться в себя.

— Зи. Пожалуйста.

Кейден. Лучший друг. Спаситель, которому я никогда не отплачу тем же.

— Кейден, — прошептал я.

— Да. Вернись ко мне, чувак.

Разомкнув веки, я заглянул в самые голубые глаза, которые когда-либо видел.

— Кейден.

Сглотнув несколько раз, поморщился — горло саднило. Заставив себя принять сидячее положение, я прислонился к дивану, позволяя голове упасть обратно на подушку. Мышцы протестующе дернулись. Я боролся с желанием окунуться в белый порошок, покрывающий тарелку на кофейном столике.

— Надолго я отключился? — охрипшим голосом спросил друга.

— Не знаю.

Кейден сел рядом со мной, сложив руки — все в шрамах и татуировках — на согнутые колени. После пережитого в детстве пожара шестьдесят пять процентов его тела покрыто шрамами. Парень отказывался говорить об этом с кем-либо, кроме меня.

Мой лучший друг и сосед по квартире Кейден Йо вручил мне бутылку воды.

— Пей.

В ответ на мягкое, но настойчивое требование по телу прошлось неожиданное покалывание, и я подчинился. Прохладная жидкость успокоила саднящее горло, но мышцы все еще подергивались от каждого движения. После нескольких минут тишины Кейден слегка толкнул меня в плечо.

— Выглядишь дерьмово.

Я усмехнулся и сделал еще один глоток воды.

— Чувствую себя не лучше.

— Что произошло? — Он забрал пустую бутылку и положил ее на стеклянный столик перед нами. Задержав взгляд на наркоте, нахмурился и сел обратно.

— Не знаю. Я так проснулся, — пробормотал я, проводя рукой по лицу.

Задев трехдневную щетину на подбородке, тяжело вздохнул. Кожа вибрировала, кровь закипала. Мне хотелось ощущений. Удара. Теплого тела.

— Врешь.

Я повернулся к нему.

— Правда? С чего это ты взял?

Кейден с бесстрастным лицом уставился прямо перед собой. Его покрытые шрамами губы сложились в узкую линию, не выражая никаких эмоций.

— Я знаю тебя. Лучше всех. Ты постоянно творишь эту херню.

Моя спина окаменела.

— Ни хера ты не знаешь.

— Зи.

— Я нуждался в кайфе. — Я помахал рукой перед собой. — Ты знал, когда разрешил мне здесь жить.

— Это плохо, чувак.

Его плечи поникли. От чувства вины сжались внутренности, но я не поддался. Поднявшись на ноги, направился на кухню. С каждым шагом мышцы и кости протестовали, но я заставлял себя идти.

— Похуй.