Мэтт де ла Пенья - Ангелы в снегу

Хейли пожала плечами, и мы обменялись неловким рукопожатием на ходу. Она остановилась перед ванной и жестом пригласила войти.

— Вот, видишь. И у моей соседки с душем такая же ерунда.

В ванной пахло душистым мылом, а на стене висел плакат в рамке: парочка, целующаяся на фоне Эйфелевой башни. На полочке над раковиной были разложены косметические принадлежности, щипцы для завивки ресниц и такое маленькое круглое зеркальце, в котором моё лицо казалось в три раза шире обычного. Полотенца пастельных тонов, большое и маленькое, были аккуратно сложены рядом с занавеской в чёрный горох. Хейли отодвинула её и повернула оба вентиля, но ничего не произошло.

— Видишь? — сказала она.

— Интересно, — отозвался я и потёр подбородок. Снова повернул вентиль горячей воды, затем — холодной. Но вода так и не потекла. Потом сунул голову под кран в душе и заглянул в отверстие размером со спичечный коробок, делая вид, будто изучаю бог весть что.

Мой старик в общем-то гордился мной. Когда из Нью-Йоркского университета на другом конце страны позвонили и предложили оплатить моё обучение — плюс ежемесячная стипендия на текущие расходы, — он даже закатил вечеринку. Тётушки, дядья, двоюродные братья и моя тогдашняя подружка, Джессика, — все собрались, принесли с собой домашнюю еду и выпивку. Прежде чем сесть за стол, отец поднял банку «Текате»^[2] и произнёс короткую речь (на английском, из уважения к Джессике).

— Никогда не думал, что такое возможно, — сказал он, обводя взглядом нашу маленькую гостиную. — Один из Эспиноза — студент. Но так случилось. Поздравляю моего сына Шая!

Все чокнулись, выпили, а потом хлопали меня по плечу и говорили, что всегда верили: я совершу нечто особенное.

Но в то же время все мы знали, что я так и не умею того, что отличает всех мужчин Эспиноза: не умею работать руками. Отец пытался показать мне, как менять масло в грузовике и кровельную дранку на крутой крыше, как смолить, как чинить электропроводку, но вскоре понял: это гиблое дело. Мой единственный талант — закрашивать кружочки в чёртовых тестах. И всё. Видит бог, в этом я мастак.

— Может, это как-то с погодой связано, — проговорила Хейли, пока я продолжал крутить вентили. — Скажем, трубы замёрзли.

— Вот об этом-то я и думал, — я поднял глаза на неё. — Скорее всего, трубы замёрзли. И не хватает напора.

Секунду назад я и понятия не имел, что скажу это.

— Отлично, — горько усмехнулась она. — Душ не работает, а комендант уехал на все праздники. Придётся дреды отращивать, не иначе.

— Странно, что в новом доме вдруг замёрзли трубы, — сказал я.

— Правда же? И в унитазе слив почему-то не работает, — Хейли нажала серебристую кнопку, и на наших глазах вода закрутилась и с клокочущим звуком втянулась внутрь, а затем медленно поднялась снова. — Может, это отдельный стояк или ещё что?

— Это точно отдельный стояк, — ответил я, ведь это звучало вполне логично. К тому же мне бы не хотелось, чтобы толчок был соединён с краном, под которым я чищу зубы.

— На кухне всё в порядке, а вот тут — нет, — Хейли повернула вентили над раковиной, но ничего не вытекло. Взглянув на меня, она покачала головой. — Сейчас я должна была уже быть дома, в Портленде. Стоять под обжигающе горячим душем. Но нет, вместо этого я, как идиотка, дотянула с покупкой билетов до последнего. А потом, как ты знаешь, все рейсы отменили.

— Можешь воспользоваться душем Майка, — предложил я.

Несколько долгих секунд Хейли смотрела на меня, словно раздумывая.

— Спасибо, это мило, но я потерплю. Говорят, мыться не каждый день — это даже полезно для кожи.

— Да, я что-то слышал об этом.

Но я прекрасно понимал, в чём проблема. На самом деле она мне просто не доверяла. И правда, какой-то тип в рваных джинсах и доисторической футболке. Да ещё и с кривыми татуировками (это был код моего родного города) на пальцах обеих рук.

Не спрашивайте. Мне было всего пятнадцать, и там была текила.

— Что-то там про естественные жиры или вроде того, — Хейли пожала плечами. — Ладно, не важно.

Я повернулся, собираясь уходить. Она наверняка ждала этого, ведь я оказался совершенно бесполезен.

— Ну что, я пойду, наверное. Пора кошку кормить. Прости, что не смог помочь.

— Ничего страшного.

Она провела меня обратно через кухню, где мой желудок трубил как на параде, и открыла дверь.

— С наступающим, — сказал я.