Андрей Дмитриевич Карелин - Белая роза пустыни (СИ)

нарадоваться не могу.

– Что, ну что там случилось такого? В супермаркете скидки? – Он чуть не уводит машину в кювет от неожиданности. Но мне не до него сейчас. Я хватаю телефон и набираю Викулю.

Звонок, второй и, наконец, она берту трубку:

– А-а-а! А-а-а! – кричим мы вместе.

– Поздравляю! – Ору я как полоумная.

– Я люблю тебя, Юлечка! – Орёт Викуля в ответ. – Целую тебя и… Толя там рядом?

– Ага.

– И Толика, и всех, всех, всех на свете.

– Ты кому уже сообщила? – Не могу нарадоваться я.

– Только тебе и Сашке, – радуется Вика. – Два месяца, два месяца… если от последних месячных считать.

А у меня прямо сердце радуется, я предать не могу своих эмоций. Они уже зашкаливают. Но я молчу, боюсь хоть звуком перебить её, боюсь не услышать хоть что-то из того что она мне сейчас скажет.

– Что там? Что там случилось? – Немного испуганно реагирует Толя.

– Т-ч-ч-ч, – прикладываю указательный пальчик к губам, прошу его быть потише, а Вика продолжает:

– Меня стошнило, ещё боли в боку начались, и я попросила Сашку тест купить. Он отнекивался, морозился долго, но потом я его всё-таки выперла в аптеку сходить. А сама сижу дома как на иголках. Приходит он, приносит тест. Я пописяла куда надо и он сразу всё показал. А второй ещё и срок указал – 2 месяца, это два месяца! Это значит, – задумывается она. – Январь следующего года.

– Поздравляю! Поздравляю! – во всё горло кричу я. А Толик забился в угол и машины и ведёт от греха подальше. Смотрю на него. Неужели ещё не догадался. Ладно, так и быть, скажу ему.

– Вика беременна, – выпаливаю и продолжаю Викулю слушать.

– Ура-а-а, – как-то вяленько и через-чур наигранно реагирует Толик. Непонятная какая-то реакция. Хотя чего ему радоваться, он же её пару дней всего знает, и, конечно же, он не любит её так, как я.

– А Сашка что? – расспрашиваю я, мне всё интересно из первых уст узнать.

– Сидит тут в шоке, глаза навыкате, готовится к отцовству будущий папаша.

– Люблю тебя Викуленька, – шепчу ей. – Господи, как же я за тебя счастлива.

– И я люблю тебя Юлечка. Вы там скоро? Это надо отпраздновать, – говорит она.

– Уже едем, – смотрю на Толика. – Только это… тебе же теперь нельзя ни пить, ни кальян.

– Я знаю, я же последний месяц и так не пила. Видать, что-то чувствовала.

«Да об этом же только ленивый не говорил».

– А мамке сказала, а папке, а… – кому ещё? Кого я ещё из её окружения знаю?

– Пока не говорила, не хочу заранее их шокировать. Мамка обрадуется, что скоро станет бабушкой. Сашка тоже счастлив, наверное, я надеюсь. Судя по всему, он ещё не понял что случилось. Да я и сама пока не поняла.

– Дай ему трубочку… – говорю, но сразу передумываю. – Хотя нет, не надо. Поздравь его от моего имени. А я вечером я сама его поздравлю.

– Целую тебя, Юлечка.

– Цёмки-цёмки, – кладу трубочку и смотрю на Толика. Бросаюсь ему на шею и жадно начинаю целовать, буквально вешаюсь на него. У меня учащается дыхание, я хочу его прямо здесь и прямо сейчас.

– Может, всё-таки до дома доедем, – нерешительно предлагает Толик.

– Да забей ты, просто я счастлива, я так счастлива, – у меня даже слёзы на глазах.

Толя пожимает плечами и улыбается. Он берёт меня за руку и вжимает педаль газа до упора. И мы на полной скорости несёмся в закат посреди бескрайних лавандовых полей, оставляя за собой облако глиняной пыли.

--">