Виктория Осадчая - Игра начнется в понедельник (СИ)

ЧАСТЬ 1.МАРТ 2016

Говорят, любовь нельзя купить или продать. Этой теории я придерживалась довольно долго, дожив почти до двадцати шести лет. За это время в моей жизни случалось многое, и хорошее, и плохое. Но в какой-то момент я поняла, что нужно сделать паузу и начать все заново, так как прошлое уже не перепишешь, а ты пока в настоящем, и если в этот момент ты не решишься на отчаянный шаг, то его больше может не настать.

Вот на такую философию потянуло меня в пасмурное мартовское утро. Этот месяц зарекомендовал себя не самым лучшим образом. Вроде весна, а солнце не успело за три недели порадовать обитателей планеты своим присутствием, все чаще прячась за пелену тяжелых туч. Но…Это ведь уже не зима, поэтому настроению эта мысль придавала особый окрас. Ну, например, можно было снять с себя тяжёлые зимние вещи, и облачиться во что-то более лёгкое и удобное. Только это утешало.

А так, хлюпая по лужам, которые оставлял тающий серый снег, я спешила как всегда на работу, погрузившись в себя через наушники, в которых играла группа «Skillet». Тяжеловато, конечно, начинать день пусть с красивого, но все же рока. Но мне так хотелось. А если мне чего-то хочется, тут уж бессилен даже сам Господь.

Захотелось Дарине окончить школу с красным дипломом, вот, пожалуйста! Захотелось дорогущее платье на выпускной, так добилась этого приложив немного усилий. Захотелось Дарине выйти замуж в девятнадцать лет, вот те «нате и распишитесь». И все доводы родителей о том, что рано, и нужно сначала институт закончить никак не могли меня остановить.

Но все это, как оказалось, было совсем не нужным. Ни красный диплом, так как при поступлении он никакой роли ни сыграл. Ни платья, ведь оно теперь так и пылиться в шкафу у родителей. Ни мужа, так как развод и стал отправной точкой моей новой жизни. А я ведь думала, что любила. Хотя почему думала? Я любила, искренне и по настоящему, прощая ему все заскоки и его «болезнь», до того самого момента, пока она не стала угрожать моей жизни.

Валера, мой любимый муж оказался азартным человеком, которого по уши затянула эта зависимость. Проигрывал он все до копейки, при чем, из ломбарда мне пришлось выкупать свои украшения, и даже бытовую технику. И все ничего, но в итоге пришли спрашивать его долг с меня, когда он на неделю пропал, прячась от своих кредиторов. К этому моменту семейная жизнь уже давно пошла под откос, и я поняла, что из этого дерьма мне его вытащить не по силам. Отдала этим ребятам, все, что у меня было в банке, что я копила себе на машину, и переехала к родителям, оставив нашу съёмную квартиру на его совесть. А месяц назад, выловила его, наконец, трезвым и вменяемым, я потащила его в ЗАГС, где мы, наконец, подали на развод. И через два дня он состоится, пока этот урод не загнал меня в новые проблемы. Денег кроме зарплаты у меня больше не было, поэтому как расплачиваться ещё с кем-то я не представляла. Было жалко только человека, который когда-то окажется где-нибудь в придорожной канаве с пробитой головой.

Злая? Нет, уставшая от всего этого кошмара, которого нахлебалась за шесть лет с лихвой. Не маленький уже, а я ему не нянька.

С таким выводом, я вывалилась вместе с такими же как я пассажирами из маршрутного такси на нужной остановке, и посеменила, обходя попутно лужи, в сторону делового центра, где уже два года «пахала» на благо зажравшихся богачей. Ненавидела я свою работу. Отчёты, цифры, бумаги, графики. Душа просила чего-то творческого, но здесь хорошо платили, поэтому внутренний голос все время просил «отсиди положенные часы, а потом шуруй на все четыре стороны». И если бы получалось просто отсидеть, так нет же, подгрузят работой, что выползаешь из офиса не в шесть, как положено, а ближе к девяти с разрывающейся от боли и усталости головой и с ненавистью на весь окружающий мир.

А я скульптор. Мои пальчики требуют прикосновений к глине, требуют, чтобы они занимались тем, что хорошо умеют. А вместо этого снова стучание по клавиатуре и мелькающие перед глазами цифры.

— Привет, каторжникам — поприветствовала меня моя соседка по рабочему столу, Лариса. Она всегда говорила, что на работу я иду с лицом, словно на каторгу. А откуда ей знать, как они выглядят. Она-то буквально плывет на свое рабочее место в своей пышной плиссированной юбке и до занудства белой блузке под строгим пальто.

--">