Марина Бонд - Иные (СИ)

грудью за нас обоих – этим ты можешь мне помочь. Зная, что с тобой все в порядке, я спокоен.

Девушка подняла заплаканное лицо к мужчине и нежно погладила его по щекам:

– Это так тяжело, Ян, жить без тебя. Чувствовать свою огромную вину перед тобой и быть не в силах хоть как-то облегчить твою ужасно-несправедливую участь.

– Прекрати! – он слегка встряхнул ее за плечи, – перестань пороть чушь, – интонация его голоса изменилась, в ней явно зазвучали стальные ноты. – Если не можешь адекватно воспринимать ситуацию, не хрен было сюда соваться! – зло выплюнул он, но тут же снова прижал ее к себе.

Невооруженным взглядом было видно, что эти двое испытывают друг к другу сильные чувства. Зак стиснул зубы – когда-то и он переживал подобное…

– Инна Яковлевна, пора открываться! – крикнул сопровождающий охранник из недр библиотеки. Девушка нехотя отстранилась от зэка, прочистила горло и громко ответила:

– Уже!

Тот отступил на шаг, намереваясь уйти, но все еще держал ее за руки. Вдруг девушка испуганно ахнула и уставилась на Захара. До чего ж было его удивление, когда в развернувшемся за взглядом девушки парне, он признал товарища по несчастью, на нагрудном значке которого значилось, помимо номера отряда – «Ростовских Я.Я.» Тот вплотную подошел к Заку, сверля его хмурым взглядом, и тихим низким голосом не то приказал, не то попросил:

– Ты ничего не видел.

Захар выдержал взгляд и лишь неопределенно хмыкнул. Они были одного поля ягодами. Беркутов просидел уже два года, когда с очередной партией новеньких привезли этого – угрюмого, молчаливого, нелюдимого. Он также прошел испытание «сестрами» и с боем отвоевал себе неприкосновенность. Из всей оравы узников они сразу учуяли друг в друге равных соперников, но смекая, что делить им, в общем-то, нечего, не спешили устраивать потасовку на ровном месте.

– Что вам? – безразлично спросила девушка, когда громила ушел, а Захар занял его место. Она успела вытереть щеки, но глаз не подняла.

– А большой выбор?

– Вам хватит, – грубовато ответила та, намекая на его ограниченность ума.

– «Отверженные».

Тут она вскинула на него удивленно-скептический взгляд, даже бровь приподняла:

– Осилите? Может что попроще? «Кошмар на улице Вязов»? «Кладбище домашних животных»? – начала с издевкой перечислять почему-то детские ужастики. То есть этот мудак ее расстроил, а она на нем – Заке – срывать злость будет? Ага, разбежалась.

– Так и скажи, что нет ни хуя в этой сраной библиотеке! – гаркнул тот и развернулся, чтоб уйти.

– Постой! – окликнула девушка и успела скрыться, когда Захар обернулся. Вынырнула с первым томом нужного произведения и протянула ему через решетку, мельком взглянув на его нагрудный значок и вынув карточку из книги, куда и вписала его данные.

Глава 2

Зак долго ворочался и никак не мог уснуть. Да еще эти оболтусы обсуждали новеньких участников реалити-шоу, которое глазеют каждый вечер. Как можно смотреть эту дрянь еще и дискутировать потом?? С другой стороны их можно понять: там, по ту сторону экрана, течет настоящая жизнь. Со всеми невзгодами и трудностями, радостями и счастьем протекает жизнь на воле. Парни погружаются в нее, не имея своей; следят за чужими отношениями и переживаниями, не имея своих. Это как наркотик, дурман, который помогает погрузиться в забытье, хоть на час сбежав от своей жестокой реальности.

У Зака же перед глазами стояла трогательная, полная неподдельного отчаяния и любви сцена, невольным свидетелем которой он стал утром. Эта картина навеяла воспоминания о его девочке, его сокровище, его жене, когда-то смотревшей на него с наивной верой и преданным обожанием. Твою-то мать!.. Они были совсем юны, полные дерзких надежд и мечтаний, которым не суждено было сбыться.

Вспомнил взгляд библиотекарши: презрительный, надменный, злой. Но красные, опухшие от слез глаза, выдавали глубину ее горя. Даже смешно торчащие в разные стороны короткие белые волосы не скрывали ее несчастный вид. Инна Яковлевна… Инна… Нина… Черт! У них даже имена похожи!

Конечно, Захар безмерно завидовал сокарменику. У того есть женщина, которая его ждет и любит, а у него отобрали. Незаслуженно, несправедливо, больно. И хоть он не самый обаятельный парень на свете, но и сволочью не был – не стал выдавать их тайну. Ночью ему приснилась Нина…

* * *

Вот на кой, --">