Анна Джейн - На крыльях

Анна Джейн На крыльях. Музыкальный приворот

© Анна Джейн, текст

© ООО «Издательство АСТ»

* * *

Ларисе Забелло – за всю ее теплоту и искренность

Все события и действия – вымышлены

Пролог

Утреннее солнце было ярким, по-летнему дерзким, несмотря на осеннюю пору. Оно било в окно, закрытое жалюзи, однако было не в силах попасть в полутемную комнату – лишь несколько острых, тонких лучей смогли пробиться внутрь и, дрожа, играли на стене да серебрили воду в графине. Еще один луч падал на обнаженную загорелую ногу лежащей на широкой кровати девушки. Многие бы сочли ее красивой – стройная, гибкая, грациозная, с правильными чертами лица и женственными формами, однако высокомерное выражение, застывшее в карих глазах, портило все впечатление.

Таких, как она, не любили.

Таких, как она, называли стервами.

По крайней мере, Алина сама так думала. А цену себе она знала.

– Чего больше всего на свете боится твой брат? – спросила задумчиво девушка и перевернулась на живот, укрываясь сатиновой простыней цвета темного шоколада. В руке ее был телефон с золотистым корпусом. Глядя в него, она отчего-то улыбалась – как будто затеяла что-то.

Лежащий рядом с ней молодой человек, разглядывающий потолок, рассерженно сощурился. Говорить об этом ему не хотелось. Хотелось курить, но при Алине он не мог этого делать. Да и не следовало вспоминать старую детскую привычку.

– Может быть, стоит спросить у него? – поинтересовался он.

– Я интересуюсь у тебя, Кирилл.

– Откуда я знаю, чего боится этот клоун? Потерять славу, группу, свою девчонку, в конце концов, – Кирилл машинально потер щеку, по которой эта самая девчонка когда-то его ударила. И отметил про себя, что стоит побриться.

– А как думаешь, что бы он выбрал? – задумчиво спросила Алина, водя тонким пальцем с длинным бордовым ногтем по его обнаженному плечу. – Любовь или музыку?

– Я тебя не понимаю, – нахмурился Кирилл. Близость девушки опьяняла.

– Ты не должен понимать меня. Ты должен понимать его, – промурлыкала Алина и потерлась головой об его предплечье, как большая дикая кошка. Кирилл едва заметно вздрогнул. Чем больше он находился рядом с Алиной, тем сильнее привязывался к ней. И она словно это чувствовала – понимала, что имеет над ним власть. Как когда-то над Антоном.

– Если бы ты оказался на его месте, – продолжала черноволосая девушка, – что бы тебе страшнее было потерять? Любимую девушку или цель жизни?

– Не знаю.

– Подумай.

– Что за глупости ты спрашиваешь? – поморщился Кирилл.

– Это не глупости…

Алина привстала и, опираясь рукой об подушку, склонилась над Кириллом – так, что ее длинные черные волосы упали ему на грудь.

– Ответь. Любовь или карьера? – прошептала она.

Их лица были напротив друг друга. Над головами дрожали острые, как лезвия, лучи.

– Ты, – хрипло ответил Кирилл и потянулся к Алине, чтобы поцеловать.

Она разрешила. И поцелуй вышел медленным, глубоким, чувственным – как изящная пытка.

Но едва только Кирилл попытался обнять девушку, она оттолкнула его и легко вскочила с кровати.

– Ты мне надоел, – объявила Алина и, ничего больше не объясняя, отправилась в ванную комнату, которая в снимаемом ими двоими номере гостиницы была шикарной. Лесковой нравилось нежиться в пене и пить вино. Или текилу – насмешливая дань отношениям с Антоном. А Кириллу… Кириллу просто нравилось смотреть на нее. Быть рядом с ней.

– Надеюсь, ты уйдешь до моего прихода, – сказала девушка напоследок и скрылась за дверь. Тотчас послышался шум воды.

– Пошла ты.

Кирилл рывком встал и с досадой ударил кулаком по стене. Он любил Лескову – любовью болезненной, не всегда оправданной, той самой, которая есть «вопреки»: вопреки ее характеру, вопреки ее чувствам к его собственному брату, вопреки обстоятельствам. Однако Алина вела себя так, словно хотела специально унизить Кирилла, лишний раз показать ему превосходство Антона. А может быть, она просто отыгрывалась на нем за ту боль, которую доставил ей его брат. Они ведь очень похожи. Близнецы. Не одно лицо, но изредка Кирилла путали с его знаменитым братом какие-то малолетние фанаты, и это его и бесило, и оскорбляло.

Кирилл надел брюки, накинул рубашку, стал застегивать пуговицы.

Алину стоило поставить на место, но он малодушно не мог этого сделать. И знал, что вскоре его злость пройдет, и стоит ей через день или --">